Джерад издал горловой звук, его ладонь спустилась к бедру Мэррин, а потом начала медленно двигаться вверх, раздвигая ее ноги. Но когда его пальцы достигли самых интимных местечек Мэррин, ее охватила паника.

– Нет! – всхлипнула она, хотя все внутри кричало: «Да! Да! Скорее! Сейчас!»

Джерад застыл.

– Нет?

Он устремил на нее непонимающий взгляд. А Мэррин разрывалась между любовью к нему и скованностью.

– Прости, – прошептала она.

Он не мог поверить своим ушам, и Мэррин хорошо понимала его состояние. Наверное, еще ни одна женщина на свете, позволив мужчине зайти так далеко, не говорила ему в самый решающий момент «нет». Тем более она сама затащила его в постель. Но что—то в глубине сознания говорило ей, что она права.

Мэррин отодвинулась на край кровати. Джерад был настолько ошеломлен, что не стал удерживать ее. Мэррин села, повернувшись к нему спиной.

– Я… ты… – Мысли мешались у нее в голове.

Ей хотелось сказать, как сильно она любит его, но она знала заранее, что ее признание не улучшит положения.

– Ты… ты опоздаешь, – нервно проговорила она. – Ты сказал, что тебе надо уехать очень рано.

В эту минуту она не могла повернуться и посмотреть ему в глаза. Она знала, что ничего хорошего в них не увидит.

Голос Джерада подтвердил ее опасения. Звучал он холодно и отстраненно:

– В следующий раз я поставлю будильник на четыре утра.

С этими словами Джерад поднялся с кровати, забрал халат и вышел вон.

А Мэррин оставалась сидеть, где сидела, еще целую вечность. До нее доносились звуки его шагов, потом она услышала, как он хлопнул дверью, вывел из гаража свою машину и уехал.

Чувство непоправимой утраты сдавило ей сердце, потому что она поняла: никогда он не поставит будильник на четыре утра, чтобы заняться с ней любовью. Она все разрушила сама, своими руками уничтожила собственное счастье.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Когда Мэррин вернулась домой, ее родные уже встали, но по причине столь раннего часа пребывали в дурном расположении духа и к разговорам были не расположены. Это вполне устраивало девушку: ей казалось, что задай ей кто-нибудь хоть один вопрос по поводу минувшего уикенда, и она немедленно расплачется.

В офис она приехала вовремя, но свою работу выполняла на автопилоте, поскольку мысли были заняты совсем другим. В голове все время вертелся один—единственный вопрос: почему, если она так любит Джерада, если сама хотела заняться с ним любовью, почему отказала ему в самый последний момент?

И только на обратном пути домой с работы, когда она автоматически крутила руль автомобиля, до нее дошло, что руководило ею сегодня утром. Она должна Джераду крупную сумму денег. И натура – называйте это гордостью, называйте как хотите – не позволяла ей отдаться ему именно по этой причине.

Мэррин въехала на парковочную площадку и остановила машину рядом с отцовской развалюхой. Медленно вылезла, захлопнула дверцу, думала лишь о своем долге Джераду и о том, что этот долг нужно отдать как можно скорее. Этот долг стоит непреодолимой преградой между—ней и Джерадом… Правда, теперь ни о каких серьезных отношениях и речи быть не может, но расплатиться необходимо…

Позже, когда вся семья сидела за столом, Мэррин было уже не до улыбок. Стоило малышу Сэму сменить гнев на милость и перестать орать, как Китти принялась нахваливать приготовленные Мэррин рыбные палочки с картофельным пюре. На что Куини не замедлила вставить:

– Да уж, не сравнить с той жуткой бурдой, которую мама подала в субботу.