Василевич долго сидел над рапортом, а потом, перекрестившись, отправил его по факсу в Москву. Время тянулось очень медленно, и Василевич решил, что ему стоит заняться какой-нибудь работой, тогда и время пробежит незаметно. Но чем только он ни пытался заняться, все валилось из рук, а мысли летали где-то далеко от рабочего места.

Внезапно скрипнула дверь, и в кабинет кто-то вошел. Подняв взгляд от экрана компьютера, он увидел одного из своих подчиненных.

– Тебе чего надо? – грубо кинул Василевич.

Подчиненный опустил голову и произнес:

– Вы сами просили, чтобы я с самого утра подошел к вам. Вы говорили, что нам надо будет куда-то съездить.

– Ах да, точно-точно, – вспомнил Василевич свои планы на сегодняшний день. – Это было вчера, а сегодня планы изменились. Но ты далеко не уходи, возможно, мне еще понадобится машина.

Подчиненный вышел из кабинета. Он далеко уходить не стал, а присел в коридоре на лавочку, которая стояла для посетителей, хотя они бывали здесь довольно редко.

Василевич просидел в своем кабинете еще около часа. Усилием воли он взял себя в руки. Ясно, что сразу же ответ ему никто не пришлет – надо ждать. Возможно, распоряжение по данному вопросу придет только завтра с утра, а то может – вообще через неделю. Эта мысль очень расстроила его, и, чтобы отвлечься от всего происходящего, он подошел к сейфу и достал оттуда бутылку и рюмку. Налив себе немного водки и выпив ее, он спрятал все обратно.

Через несколько минут тоска, овладевшая Василевичем, прошла, и он решил заняться делами, которые были намечены на сегодняшний день. Он вышел в коридор, посмотрел на водителя, который вскочил при виде начальника, и сказал:

– Поехали, а то опоздаем.

Подчиненный, не сказав ни слова, быстрым шагом пошел следом за Василевичем.

Через день пришла телефонограмма из Москвы с пометкой: «Секретно, строго конфиденциально, майору Василевичу Е. П.» В ней говорилось, что все описанное в докладе, уже было известно начальству. Операция находится под контролем. Василевичу предписывалось свернуть разработку по делу Куцего и вывести из игры агента Стрельца, о котором майор с такой гордостью, как о своем большом достижении, написал в рапорте. Об исполнении распоряжений доложить немедленно. Приказ подписал лично генерал Марченко.

Прочитав телефонограмму, Василевич был в шоке. Повышение, с которым он уже свыкся, отодвигалось на неопределенный срок. К тому же необходимо без всяких промедлений выполнить все, что написано в письме. Вывести агента из игры можно разными путями, но, зная Филатова, Василевич понимал, что его может остановить только смерть. Значит, Стрельца нужно убрать.

С этими размышлениями он застыл в своем кресле и не двигался около двадцати минут. Внутри боролись два чувства. Первое, уже привычное, желание выслужиться перед начальством. Второе, давно забытое, чувство справедливости и стремление помочь другим людям, которые попали в беду. Но эта борьба быстро закончилась, и победило первое чувство.

Появился новый вопрос: как это сделать? Если Филатова вызвать назад, он может догадаться, в чем дело, и тогда его вообще не найдешь. Требовалось срочно что-то придумать.

Решение пришло само собой, когда Василевич ехал домой на обед. После обеда он сел за стол, достал чистый лист бумаги, взял ручку и что-то стал писать. Закончив написание записки, он позвал к себе одного из своих подчиненных и сказал, чтобы тот срочно отнес ее в офис фирмы «Гермес» и передал лично в руки генеральному директору.

Подчиненный взял записку и скрылся за дверью.