— Я — против, — скупо и хмуро отрезал Рус, заставив Леру громко фыркнуть.

— Главное сейчас — не перетруждаться, — быстро завершил невропатолог свои размышления. — Иначе, конечно, лучше не ехать. Если работы там много…

— Да какая там работа! Это же конференция! — не позволила им передергивать факты Лера, целиком и полностью довольная таким врачебным заключением.

Руслан выразительно глянул на нее, всем видом показывая, что не намерен развивать эту тему здесь. С такой постановкой Лера спорить не собиралась. Поблагодарив врача, они оба вышли в коридор. Рус смотрел только вперед, пока не отвечая на ее попытки поймать его взгляд.

— Руслан, — взяв его за руку, мягко позвала Лера, допуская, что они оба перегнули палку в своем споре.

Он глянул на нее через плечо. Руку не забирал. Более того, переплел их пальцы, крепко завладев ладонью Леры.

— Я не шутил, Лера, я — против, — резко и тяжело повторил он.

— Но почему?! — Она искренне не понимала. — Руслан, любимый, я не вижу логики в твоем упорстве, — с растерянностью выдохнула. — Даже твой невропатолог признал, что у меня нет противопоказаний!

Рус вновь одарил ее хмурым взглядом и пошел по коридору в сторону лестницы, таща и Леру за собой. Нет, она и не противилась особо, но на ее вопрос он все еще не ответил.

Сотрудники, уже успевшие за эти дни более-менее привыкнуть к «новости», что они — вместе, относительно спокойно кивали и здоровались, пока Руслан тащил Леру к кабинету. Своему, разумеется. Зашли, он прикрыл двери. Подошел к столу и достал из ящика пачку с сигаретами. Прикурил, открыв окно.

Лера вздохнула: выразительно, шумно, чтобы он слышал, и демонстративно уселась в кресло. Вообще-то Рус говорил, что будет теперь курить меньше. Что «осознал и понял», хотя Лера старалась ему лишний раз в этом вопросе по мозгам не ездить. Сам взрослый. И умный… аж чересчур местами! Но все же каждая выкуренная им сигарета — ей как серпом по сердцу почему-то шла. Не оттого, что он не прислушивался к ее словам. Просто волновалась за него. Очень.

Рус бросил в ее сторону хмурый взгляд, уловив это все, но продолжая курить. Он даже дым выдыхал как-то сердито. Хоть Лера до сих пор не разобралась, в чем именно причина такой реакции.

— Хорошо, — докурив сигарету до половины, Рус медленно и раздраженно затушил остаток в пепельнице. — Поезжай на эту конференцию, — таким тоном, словно ему иглы под ногти при этом загоняли, согласился Рус.

Глянул исподлобья. Махнул рукой — то ли дым разгоняя, то ли символизируя этим свое «согласие».

Разрешил. Своего добилась?

А вот удовлетворения или облегчения нет. Как и радости от того, что признал ее точку зрения. Тяжело и обоим в горле давит. Она чувствовала, что и ему неприятна сложившаяся ситуация. Еще раз вздохнув, теперь иначе — скорее грустно, Лера поднялась и подошла к нему. Обняла за пояс, опустив голову на плечо Русу. Он прямо-таки бурлил внутри — это ощущалось по напряженному, словно доска, телу, сжатым зубам, которые выдавали складки на щеках, все тем же насупленным бровям. Дышал резко и тоже как-то сердито. А может, обиженно даже.

— Рус, любимый, — Лера прижалась губами к его шее, поцеловала. Чмокнула в щеку. — Поехали со мной. Не рухнет твоя больница за три дня. Мы в воскресенье утром уже вернемся…

По правде сказать, она уже успела влюбиться в эту идею — провести с ним несколько дней в Карпатах! Вместе… Ведь по вечерам свободного времени море будет, да и утром прогуляться можно. И в наполненности конференции не сомневалась, знала — не будет ей стыдно, что его вытащила.

— Не выдумывай, Лера! Ни билета, ни номера уже не купить и не поменять, — буркнул Рус, хоть и обнял ее крепко, не отпуская от себя.