Я не стал использовать оборот «убивает носителей магии». Хотя это и было понятно, незачем было делать на этом акцент. И так по самому краю правды шел.

— В чем наш интерес, я понимаю, — спустя пару минут раздумий произнесла Шар’Амалайя. — Мы получаем возможность сделать себе имя и вернуться из ссылки — это ты верно подметил. А твой каков, Антон? Прости, но я не поверю, если ты сейчас скажешь, что это твой долг как стража порядка.

Вот что за люди эти эльфы? Ничего святого, никаких идеалов, одна только выгода! Однако, вопрос был хорошим. Правильным, я бы даже сказал — следовательским. В самую, что называется, суть. Эльфка жила на свете достаточно долго, чтобы не верить тем, кто безвозмездно приносит дары. А мое дело именно даром и было.

— Личный, — сказал я твердо. И это было правдой.

— А можно немного поподробнее, — уточнил Годрох.

— А за что ты сюда попал? — задал я ему встречный вопрос.

— Это нечестно! — тут же вскричал Ноб.

— Это мне сейчас гном начнет о честности рассказывать?

— Антон, и все же нам бы хотелось знать.

Я был готов к этому повороту. И имел на него очень хорошее объяснение. Конечно, я не мог рассказать им о Кэйтлин — на том наше сотрудничество и закончилось бы. Но… у меня имелся еще один мотив.

— Месть, — сказал я просто. — В ходе моего последнего расследования, я столкнулся с очень высокопоставленным преступником. Имени его я назвать не могу, могу лишь пообещать, что Секцию, как и меня, он преследовать не будет. Но и я его тронуть пока не могу, однако, очень хочу. И считаю, что со временем, не без вашей помощи, смогу до него добраться. Предваряя следующие вопросы — нет, я не буду использовать вас в темную, и вообще, первый этап — это лишь сбор информации. Я не начну войну до тех пор, пока не буду уверен в победе.

Орк сразу же удовлетворенно кивнул, для него вопросы мести были простым и понятным мотивом. Гном, видя, что пытать насчет прошлого его не будут, тоже успокоился. И только Шар’Амалайя опасно сузила глаза и долгое время неотрывно смотрела на меня.

Наконец, что-то для себя решив, он одними глазами обозначила согласие. И добавила:

— Опасный путь, Антон.

У меня появилось ощущение, что она знала, о ком я говорю, и что привело меня к такому решению. Ничего удивительного, если подумать. Она живет долго и жизненного опыта ей не занимать, а уж о делишках другого эльфа в городе, где их не так уж и много, она просто обязана быть осведомлена хотя бы в общих чертах.

Но, главное, моему мотиву она поверила. И не имела возражений. Значит, она и Руфи не были повязаны какими-нибудь семейными договоренностями о взаимной поддержке. И не стала копать глубже первого слоя, за которым скрывался второй. Тот, который я и хотел скрыть.

— Мы обязательно поговорим об этом позже, — закончила эльфка наше импровизированное совещание. — Пока же закрывай свои дела в УБОМПе и завтра…

— Послезавтра, — уточнил я.

— Послезавтра, — улыбнулась Шар’Амалайя. — ждем тебя на твоем рабочем месте. Ноб, ты можешь освободить свой склад к этому времени?

Гном вскинулся было, явно намереваясь сказать, как много у него там нужных вещей, и что ему больше некуда их девать, но под взглядом начальницы сник, вспомнил, что у него еще и лаборатория есть, а также почти пустой кабинет, и просто кивнул.

Наш разговор с Амалайей состоялся гораздо раньше, чем послезавтра. После того, как гном с орком разошлись по своим рабочим местам, я задержался в кабинете главы Секции, чтобы прояснить парочку неясных для себя моментов.