— Я не понимаю, — подал голос магистр-примус. — Образы напоминают те, что мы видели у южных пирамид, но композиция совершенно иная.

— Слабо сказано, Марий, — поправил Жиллиман. — Она диаметрально противоположная.

Да, здесь явно угадывался тот же воинственный стиль с теми же героическими типажами. Но человеческие фигуры были изображены в униформе с изысканными ярко-фиолетовыми поясами и перевязями. Они торжествующе стояли на трупах своих врагов, которые носили цвета героев, запечатленных в другой части комплекса. Пальцы Робаута непроизвольно сжались в кулаки.

— Мы все думали, от кого эти люди хотели защититься, — сказал примарх, — но даже не предполагали, что враги уже могли быть внутри. — Он обернулся к двум магистрам орденов и капитану. — Цивилизация на Тоасе давно сгинула в пламени междоусобной войны. Эта крепость — все, что от нее осталось.

— Следы бомбардировки на юге… — догадался Гейдж.

Жиллиман кивнул:

— Стреляли отсюда. Похоже на биоалхимическое оружие, учитывая отсутствие загрязнения.

— Использовать такое оружие практически у себя под боком — сущее безумие, — заявил Гиеракс.

— Именно, — согласился Жиллиман. — И вот результат.

Гиеракс подобрал очень верное слово. Отгремевшую здесь войну иначе как безумием было не назвать, равно как и невозможно было придумать для цивилизации конец более мерзкий и презренный. Еще совсем недавно Робаут ступил на землю Тоаса в надежде увидеть в развалинах следы героической борьбы против инопланетных захватчиков. Вместо этого он нашел останки народа, в своем помешательстве зашедшего так далеко, что не хватало слов, чтобы выразить свое омерзение.

— Капитан Гиеракс, вы с вашей ротой займетесь оружием в этой пещере, — распорядился примарх. — Извлеките его и добавьте к нашему арсеналу.

Следующим он обратился к Гейджу:

— Как только мы очистим Тоас от орков и убедимся, что они больше ниоткуда не повылазят, руины следует разбомбить с орбиты. Сотрем их с лица планеты. Будущим поселенцам об истории этого места знать не стоит. Здесь не было культуры — лишь одно большое недоразумение, порожденное человеческой глупостью и безрассудством. И памяти о нем нет места в Империуме моего Отца.

Иас и Гиеракс отсалютовали и удалились. Гейдж остался.

— В чем дело? — спросил Жиллиман.

— Мы не видели здесь ничего гражданского, только военные объекты.

— Верно.

— Теоретически — если эта крепость и туннели олицетворяют то, во что превратилась культура Тоаса, значит, местная цивилизация всецело посвятила себя войне. Такой уклад нежизнеспособен.

— На обособленной планете — ни в сколь бы то далекой перспективе, — согласился Робаут. — Что в итоге и подтвердилось. — Он вгляделся в обеспокоенное лицо Гейджа. — Но ты имел в виду не только это, правда?

— Я задумался о том, сколько ресурсов Империум уже тратит на войну.

— Именно поэтому так важно довести Великий крестовый поход до конца. Близок день, Марий, когда такие, как мы, станут не нужны, и мысль об этом греет мне душу.

С этими словами примарх вышел из зала.

Гейдж задержался у входа, глядя на воспевавшую безумие роспись на стене.

— Как они докатились до такого? — вслух огласил он свои мысли.

— Практически — тут много не надо. Духовная нищета, мелочность, скудоумие… Человечество давно все это оставило позади.