– О Господи, только не это! – Трясущимися руками она взяла несколько прокладок и пошла в спальню, корчась от боли. Часы у кровати показывали четверть третьего. В такой поздний час все давно уже крепко спят.

Что же ей делать? Придется кого-нибудь разбудить. Тут нужна помощь.

Но кого? Алис каждый вечер принимала снотворное, и ее не растормошишь. О Георгосе она даже и думать не хотела. Стоит только представить его обвиняющий взгляд, когда она скажет, что случилось. Он подумает только одно: сама во всем виновата.

Нет, пусть это будет Эмилия.

Беда только в том, что спала она в своей маленькой квартирке над гаражами, довольно далеко отсюда.

Новая боль охватила ее сильнее и резче, вытолкнув Иви из комнаты в верхний коридор. Поддерживая живот руками, она медленно подошла к лестнице, с каждым шагом чувствуя себя все хуже. У нее случались болезненные месячные, но теперешняя боль была сущей мукой, усиленной душевными переживаниями. Она теряет ребенка Леонидаса. Она начала медленно сползать по ступенькам. Может, еще есть надежда. Может, обойдется без выкидыша, доктор сделает какой-нибудь укол или еще что-нибудь, и все это прекратится.

Достигнув нижней ступеньки, Иви с удивлением заметила полоску света под дверью кабинета Георгоса. Он еще не спал. Резкая боль вдруг снова обрушилась на нее. Ей словно вонзили в живот горячий крюк, и она не сумела сдержать крика.

Дверь кабинета распахнулась, растрепанный Георгос с мутными глазами возник на пороге и уставился на Иви. Она не заметила его удручающего физического состояния, разум ее затуманила боль, слезы застилали глаза.

При виде ее бледного, искаженного болью лица Георгос неуверенно шагнул в коридор.

– Что такое, Иви? – хрипло спросил он. – Что случилось? Ты заболела?

– У меня кровотечение, – сказала она дрожащим шепотом.

– Кровотечение? – довольно тупо переспросил он.

– Да. – И она застонала от боли. Слезы вдруг неудержимым потоком хлынули по ее щекам. – Георгос, – прорыдала она осевшим от волнения голосом, – кажется, я теряю ребенка Леонидаса!

На какое-то мгновение он ошеломленно застыл, но как только Иви начала складываться вдвое от боли, кинулся к ней, подхватил на руки и крепко прижал к себе.

– Ну нет! Если я могу чем-то помочь!.. – Он понес ее наверх.

Всхлипнув, она крепко обхватила его руками и мокрой щекой прижалась к его теплой широкой груди.

– Не сердись на меня, – прерывисто выдавила Иви, когда он внес ее в спальню. – Я не делала никаких глупостей. Честное слово.

– Конечно, ты ничего такого не делала, – сипло согласился он, бережно укладывая её на кровать и накрывая одеялом. Потом бросил на нее встревоженный взгляд. – Кровотечение сильное?

– Не очень, – ответила она, стараясь не пугаться.

Но боль становилась все сильнее.

– Надо позвонить твоему врачу, – сказал ей Георгос. – Ты, конечно, не знаешь его номера?

– Наизусть не помню, – выдавила она, крепко стиснув зубы. – Но... у меня записано... там в записной книжке... на столике в холле... на букву X... Хендерсон.

– Иду звонить.

Как ей не хотелось, чтобы он уходил, но Иви понимала, что это необходимо. Минуты тянулись нескончаемо. Только увидев в дверях Георгоса, она немного расслабилась. Он подошел к ней своей быстрой уверенной походкой и взял ее руки в свои. Какой он сильный, словно в легком тумане подумала она. И добрый. А она так ошибалась, так ужасно ошибалась...

– Пожалуйста, не волнуйся, – ласково начал он, – но доктор хочет, чтобы тебя отвезли в больницу.