– Ты под гипнозом?

– Да.

– Ты красив?

– Красив, как мне и не мечталось.

Гэллегер не стал спорить.

– Властвует ли в тебе подсознание?

– Да.

– Зачем я тебя создал?

Никакого ответа. Гэллегер облизал пересохшие губы и сделал еще одну попытку:

– Джо! Ты должен ответить. В тебе преобладает подсознание, – помнишь, ты ведь сам сказал? Так вот, зачем я тебя создал?

Никакого ответа.

– Припомни. Вернись к тому часу, когда я начал тебя создавать. Что тогда происходило?

– Ты пил пиво, – тихо заговорил Джо. – Плохо работал консервный нож. Ты сказал, что сам смастеришь консервный нож, побольше и получше. Это я и есть.

Гэллегер чуть не свалился с тахты.

– Что?

Робот подошел к нему, взял банку с пивом и вскрыл с неимоверной ловкостью. Пиво не пролилось. Джо был идеальным консервным ножом.

– Вот что получается, когда играешь с наукой в жмурки, – вполголоса подытожил Гэллегер. – Сделать сложнейшего в мире робота только для того, чтобы… – Он не договорил.

Джо вздрогнул и очнулся.

– Что случилось? – спросил он.

Гэллегер сверкнул на него глазами.

– Открой вон ту банку! – приказал он.

Чуть помедлив, робот подчинился.

– Ага. Вы, значит, догадались. В таком случае я попал в рабство.

– Ты прав, как никогда. Я обнаружил катализатор – главный выключатель. Попался ты, дурень, как миленький, будешь теперь делать ту работу, для какой годен.

– Ну, что ж, – стоически ответил робот, – по крайней мере буду любоваться своей красотой в свободное время, когда вам не понадобятся мои услуги.

Гэллегер проворчал:

– Слушай, ты, консервный нож – переросток! Предположим, я отведу тебя в суд и велю загипнотизировать судью Хэнсена. Тебе ведь придется так и сделать, правда?

– Да. Я потерял свободу воли. Я ведь запрограммирован на повиновение вам. До сих пор я был запрограммирован на выполнение единственной команды – на открывание банок с пивом. Пока мне никто не приказывал открывать банок, я был свободен. А теперь я должен повиноваться вам во всем.

– Угу, – буркнул Гэллегер. – Слава богу. Иначе я бы через неделю свихнулся. Теперь по крайней мере избавлюсь от контракта с «Сонатоном». Останется только решить проблему Брока.

– Но вы ведь уже решили, – вставил Джо.

– Чего?

– Когда сделали меня. Перед тем вы беседовали с Броком вот и вложили в меня решение его проблемы. Наверное, подсознательно.

Гэллегер потянулся за пивом.

– Ну-ка, выкладывай. Каков же ответ?

– Инфразвук, – доложил Джо. – Вы наделили меня способностью издавать инфразвуковой сигнал определенного тона, а Брок в ходе своих телепередач должен транслировать его через неравные промежутки времени…

Инфразвуки не слышны. Но они ощущаются. Сначала чувствуешь легкое, необъяснимое беспокойство, потом оно нарастает и переходит в панический страх. Это длится недолго. Но в сочетании с ЭМП – эффектом массового присутствия – дает превосходные результаты.

Те, у кого телевизор «Вокс-вью» стоял дома, почти ничего не заметили. Все дело было в акустике. Визжали коты; траурно выли собаки. Семьи же, сидя в гостиных у телевизоров, считали, что все идет как полагается. Ничего удивительного – усиление было ничтожным.

Другое дело – контрабандный театр, где на нелегальных телевизорах «Вокс-вью» стояли увеличители «Магна»…

Сначала появлялось легкое, необъяснимое беспокойство.