– Так уж и за всё? – не поверил Резанов. – Уел журналист, – засмеялся Чеботарёв. – Видит око, да зуб неймёт. А что касается статей – твоё счастье, что наша политизированная интеллигенция только себя читает, в крайнем случае, товарищей по борьбе, а то стоптали бы тебя в два счёта.

– Интересно, – задумчиво протянул Резанов. – Значит, будут бить? – Ты выкладывай свои горести, Серёжа, я же вижу, что ты не просто так пришёл. – Даже не знаю с чего начать, – вздохнул Резанов. – Начну, пожалуй, вот с этого.

Чеботарёв с видимым интересом взял из рук гостя каменную пластину. Рисунок, однако, не произвёл на него особенного впечатления.

– Семейная реликвия? – Гонорар за проделанную работу, – поправил Резанов. – Или, точнее, плата за оказанную услугу. Ты мою статью о Паленове читал? – Так это Паленов тебя отблагодарил? – Нет, – покачал головой Резанов. – Лёшка Астахов. Статью он написал. Я бы не стал тебе всё это рассказывать, если бы не появилось целых два «но». Первое, Астахов внезапно уехал за день да убийства Паленова, огорчив и взволновав жену, и второе, Ксении звонил какой-то тип и угрожал расправой, намекая на участь Паленова.

– Это Ксения тебе о звонке рассказала? – Нет, секретарша. Но с Ксенией творится что-то неладное. Началось всё с моего сна.

Резанов пересказал Чеботарёву сначала содержание своего сна, потом Ксеньиного. Виктор слушал внимательно, и глаза его оставались серьёзными на протяжении всего повествования.

– Ксению нужно показать врачу.

– Я думаю, что у Ксении это не совсем сон – раньше она их никогда не видела, точнее, не помнила содержания.

– То есть она фантазирует на заданную тобой тему? – Что-то вроде этого, – кивнул головой Резанов. – Правда, Агния мне сказала, что рисунок на камне обладает колдовской силой, но для прагматика вроде тебя подобные утверждения – не аргумент.

– Ну почему же, – возразил Чеботарёв. – Вещицу это утверждение не характеризует, а вот Агнию – очень даже. А нак камешек вновь у тебя оказался, ведь ты же подарил его Ксении?

– Ксения в последнее время, можно сказать, переселилась ко мне. И, похоже, сделала это неспроста.

– Ты ей кажешься более надёжной защитой, чем благоверный? – Не знаю, – честно признался Резанов. – До убийства Паленова Ксения вела себя совершенно спокойно. Никаких признаков страха я за ней не замечал. Если бы не звонок, то я бы до сих пор считал, что всё дело в беременности.

– А беременна она от тебя? – уточнил Чеботарёв. – Да, от меня.

– Какие у неё отношения с мужем, ты не в курсе? – Интеллигентный человек, – пожал плечами Резанов. – Я, правда, видел его всего несколько раз, да и то мельком. Но он известен в научных кругах, автор нескольких монографий.

– Которые печатались на деньги Ксении, – дополнил Чеботарёв. – Не могу знать, – рассердился Резанов. – Я в чужие бумажники заглядывать не привык.

– Мне это тоже не доставляет удовольствия, – отпарировал Чеботарёв, – но приходится иной раз. А круг научных интересов Александра Аверьяновича, если не ошибаюсь, распространяется на культы Древнего Востока.

– Откуда ты знаешь? – удивился Резанов. – Слышал краем уха, – отмахнулся Чеботарёв. – Астахов, конечно, в курсе ваших с Ксенией отношений? – Он нас и познакомил, – подтвердил Резанов.