И бросил к ногам Эймона жирного зайца.

— Да нас ждет знатный ужин! — возликовал мальчишка. — Я его почищу, ты, Тейган, займешься лошадьми, а Брэнног разведет огонь.

Требуется сухое место, подумала она и представила его себе мысленно, откинув с головы капюшон. Сконцентрировала энергию, подумала о чем-то сухом и теплом — и вызвала такой жар, что чуть всех не спалила, пришлось поспешно снижать обороты.

— Прошу прощения! Никогда этого раньше не делала.

— Как пробка из бутылки, — прокомментировал Эймон. — Слишком сильная струя.

— Ага. — Очень осторожно и аккуратно Брэнног снизила энергетический напор. Сама она сырости не боялась, но Тейган права. У старой лошадки ноют кости, даже Брэнног это почувствовала.

Она убрала влагу, сначала потихоньку, потом чуть увереннее. Энергия билась в ней, как жаворонок, это был чистый восторг. Брэнног высвободила ее, пустила в полет. Теперь огонь. Сегодня он будет зажжен с помощью магии. В другие вечера, учила их мама, человек собирает дрова, вкладывает в это свой труд. Но сегодня этот огонь она наколдует.

Вызвав огонь, Брэнног заключила его в кружок.

— Кусочек овсяной лепешки и каплю вина, — объявила она брату с сестрой. — Подношение богине за равновесие дня и ночи, за новый цикл возрождения. И за это место отдыха, ею нам уготованное.

— В огонь, — сказала она, — сперва хлеб, потом вино. Что добрались сюда втроем, мы благодарность вознесем. Сей скромный дар от нас прими, мы слуги верные твои.

— Когда сойдутся ночь и день, мы восхваляем свет и тень, — подхватил Эймон, сам не понимая, откуда к нему пришли эти слова.

— Мы будем стойкими в борьбе и даром дорожить своим. На благо света и добра мы станем пользоваться им, — прибавила Тейган.

— Здесь, в этом месте, пусть наш дар свободным станет в этот час. То, что от века нам дано, мы вольным сделаем сейчас. Да будет так!

Огонь взметнулся ввысь — красным, оранжевым, золотым столбом, сердцевина которого светилась ярко-синим. В нем слышался шепот тысячи голосов, и земля содрогнулась. Потом все вокруг словно вздохнуло.

И снова это был просто огонь, аккуратный круглый очаг на каменном полу.

— Вот наша суть, — сказала Брэнног, все еще излучая сияние от выплеска энергии. — Вот чем мы наделены. Уже завтра ночи станут делаться длиннее. Тьма начнет побеждать свет. Но ему нас никогда не одолеть!

Она улыбнулась, и сердце, чуть живое с того момента, как они покинули родной дом, вновь наполнилось жизнью.

— Надо сделать для зайца вертел. Закатим сегодня пир. Наш первый самостоятельный пир. И отдохнем в тепле и сухости, прежде чем продолжим свой путь.

Эймон свернулся калачиком подле огня. Он насытился, согрелся и обсох. И двинулся дальше.

Он почувствовал, как поднимается вверх и летит. Летит на север. Домой.

Подобно Ройбирду, он парил над холмами, реками и полями, где мычали коровы и паслись овцы.

Все вокруг зеленело, дом был все ближе и ближе, а солнце беззвучно посылало из-за облаков лучи.

И сердце сделалось таким легким! Домой.

Домой, да не совсем. Это стало ясно, едва он коснулся земли. Лес как будто и знакомый, и нет. Что-то здесь изменилось. Даже воздух стал другим. И одновременно был тот же.

От всего этого у Эймона закружилась голова. Навалилась слабость.

Он зашагал, свистом призывая к себе сокола. Своего советчика. Освещение вдруг изменилось, помутнело. Или это ночь так быстро опускается?

Но нет, это не ночь, теперь он это видел. Это сгущался туман.

А вместе с ним появился волк. Кэвон!

Эймон услышал рычание и потянулся к мечу.