— Не переживай, — качнул я головой. — Просто помоги.

— Да, сэр.

— Какой у тебя номер? — спросил я, когда он повел меня к столу.

— Эм-Оу-Зед-312, сэр.

Я попробовал произнести это, но был слишком пьян. В конце концов я провозгласил:

— Я буду звать тебя Моуз. В честь старика Моуза.

— Кем был старик Моуз, сэр? — спросил он.

— Черт побери, кто ж его знает… — ответил я.

Мы добрались до стола, и он помог мне плюхнуться на стул.

— Могу я вернуться к работе, сэр?

— Через минуту, — пробурчал я. — Поброди тут поблизости немного, я убедюсь… убеждусь, что мне не надо бежать в уборную проблеваться. А потом можешь отваливать.

— Спасибо, сэр.

— Не помню, чтобы я видел тебя здесь раньше, Моуз… — Почему я почувствовал необходимость завести разговор с машиной — причина до сих пор ускользает от меня.

— Я присутствую на производстве три года и восемьдесят семь дней, сэр.

— Правда что ль? И что ты делаешь?

— Я устраняю неисправности, сэр.

Я попытался сконцентрироваться, но все было как в тумане.

— Какие же неисправности ты устраняешь? — спросил я, изобразив выстрел из несуществующего пистолета.

— Если что-то ломается на линии сборки, я ремонтирую.

— Значит, если ничего не сломалось, тебе нечего делать?

— Это верно, сэр.

— А сейчас что-нибудь сломано?

— Нет, сэр.

— Тогда останься и поговори со мной, пока не прояснится в голове, — попросил я. — Будь мне Кэти хотя бы ненадолго.

— Я не знаю, что такое Кэти, сэр, — сказал Моуз,

— Она не что, — поправил я и, подумав, добавил: — И больше не кто. И никогда не будет.

— Она? — переспросил Моуз. — Кэти была человеком?

— Давным-давно… — вздохнул я.

— Ей явно требовался более квалифицированный ремонтник, — заявил Моуз.

— Да уж, это точно… — снова вздохнул я, но тут вспомнил, что говорили врачи: — Но не всё на свете можно починить,

— Это не соответствует моей программе, сэр, — сказал Моуз.

— Думаю, моей тоже, — сознался я. — Но иногда приходится принимать решения, которые противоречат нашим запрограммированным действиям.

— Это нелогично, сэр. Если я действую вопреки своей программе, это означает, что я неисправен. И если обнаружится, что в моих программных характеристиках присутствуют некоторые аномалии, меня отключат автоматически, — бесстрастно констатировал Моуз.

— Если бы все было так просто, — проворчал я, снова глядя на бутылку, потому что искаженный образ Кэти проплыл перед глазами.

— Я не понимаю, сэр.

Пытаясь отогнать мрачные мысли, я поднял взгляд на лицо моего мучителя, не выражающее никаких эмоций, и подумал: «Почему у меня такое чувство, будто приходится оправдываться перед машиной?». А вслух сказал:

— А тебе и не надо понимать, Моуз. Всё, что тебе надо делать, это идти рядом, когда я начну обход.

Я безуспешно пытался встать, когда титановая рука вдруг легко подняла меня с сиденья и мягко поставила около стола.

— Никогда так больше не делай! — отрывисто проговорил я. Голова все еще кружилась: алкоголь и шок от внезапного перемещения с места на место.