Натянув поводья, он галопом поскакал к Дженне, тревожно наблюдавшей за ними. Малак тихо засмеялся:

— Не знаю, с чего я это взял, но мне кажется, что этот черный верзила недолюбливает меня…

— Ты пережил многих из тех, кто недолюбливал тебя. Переживешь и Бомбатту.

Конан посмотрел на запасную лошадь, шедшую на привязи вслед за конем Малака, и недовольно сказал:

— Жалкое зрелище.

Малак хихикнул:

— Это лучшее из того, что можно было украсть. Ничего, для Акиро сойдет.

— Ты разыскал его? Где он? У меня нет времени на долгие поиски.

— Недалеко. Сначала в том направлении, куда вы ехали, а потом — чуть южнее.

— Тогда поехали. Времени очень мало.

Малак пристроился позади Конана. Киммериец привстал в седле и оглянулся, чтобы: убедиться, что Бомбатта и Дженна следуют за ними. Все в порядке — они тоже двинулись в путь, но почему-то все время поддерживая довольно большую дистанцию. Быть может, Бомбатта не хотел, чтобы пыль из-под копыт передних лошадей мешала девушке, а скорее всего, ему просто не хотелось ехать рядом с Конаном. Впрочем, киммерийца это мало занимало, если бы не желание время от времени оглянуться и посмотреть на Дженну.

Так они и ехали. При этом Малак все время буравил взглядом спину друга и наконец, не выдержав, сказал:

— Слушай, Конан. А что это вы там говорили про какие-то причины, из-за которых я должен или не должен быть здесь? Что такого особенного рассказала тебе Тарамис?

— Я все время ждал, когда же ты спросишь, — усмехнулся Конан и подробнее посвятил приятеля в суть дела. По крайней мере, он рассказал ему обо всем, что касалось поиска Ключа и Сокровища. Кое-что, сказанное принцессой в его объятиях, молодой киммериец оставил при себе.

Когда он закончил, Малак грустно покачал головой:

— А я-то думал, что все дело упрется в сложности с оживлением Валерии. Эх! Послушал бы ты меня! Все, что я скажу, — предельно просто. Даже ты, надеюсь, сможешь понять. Сдается мне, что мы слишком далеко залезаем в эти колдовские штучки. А ты, ко всему прочему, еще и поверил колдунье: считаешь, что тебе все принесут на блюдечке, как обещано. Когда очередное заклинание убьет тебя, или еще чего похуже, — помяни мои слова.

Он еще что-то пробормотал себе под нос, и Конан узнал молитву Белу, шемитскому богу воров.

— Не так все плохо, как тебе кажется, — сказал киммериец.

— Не плохо! Ты еще скажи, что все здесь нормально. Девчонка с картой в голове — это тебе не черная магия? Какой-то волшебный Ключ, охраняемый неведомо кем. Потом — волшебный клад, на котором своими задницами сидит еще парочка волшебников, а то и похуже. Не многовато ли даже для такого безрассудного парня, как ты? Послушай меня, я знаю в Аренджуне трех сестриц. Девочки — пальчики оближешь. Ждут не дождутся, когда я приеду; Готов уступить тебе двоих. Выкинем этот Шадизар из головы, словно и не слышали о нем никогда. Тарамис в жизни не найдет нас в Аренджуне, даже если ей и придет в голову, что мы там. Ну, что скажешь? Махнем в Аренджун! Договорились?

— А Валерия? Мне и ее выкинуть из головы? Нет, поезжай, если хочешь, в Аренджун один, Малак. Я там уже бывал и не вижу смысла и повода снова появляться в этом городе.

— Значит, поедешь дальше? Независимо от того, как поступлю я?

Конан кивнул, а маленький вор, закрыв глаза, пробормотал еще одну молитву — Киале, иранистанской богине удачи.

— Ладно, — сказал он, подумав, — я поеду с тобой, киммериец.