— Тетя Люба, — женщина протянула мне руку, предварительно вытерев ее о фартук.

— Кто ж это такая? — спросил черноволосый парень.

— Много будешь знать, плохо будешь спать, — многозначительно отшутился Григорьев. — Марат, Кирилл, — представил он парней.

— Любовь Ивановна, приготовьте Жене комнату. Она поживет здесь некоторое время.

Андрей отцепился от меня и как ни в чем не бывало сам пошел на второй этаж, сделав мне знак следовать за ним.

Его спальня была не очень большой, но очень уютной. В ней не было ничего лишнего, тем не менее создавалось впечатление достаточности.

Андрей осторожно лег на кровать и закрыл глаза.

— Мне нужна комната около твоей, — сказала я. — Кроме того, с этого дня обязательно надо закрывать калитку даже днем, а на ночь и дверь в дом. У вас есть еще выходы в доме и с участка? — Я подошла к окну и выглянула во двор.

— Да.

— Их тоже закрывать. Мне все надо осмотреть, но подозрений я, как ты понимаешь, вызывать не должна. Значит, вставай и пойдем со мной — будем делать вид, что ты просто хвалишься своим домом передо мной.

— Нам никто не поверит, потому что я никогда не хвалюсь своим домом. И это, наоборот, будет странным.

— Хорошо. Лежи здесь и никуда не высовывайся. А еще лучше я попрошу Любовь Ивановну посидеть с тобой и покормить тебя пока.

— Ты же ведь тоже голодная, — Григорьев хотел подняться, но не смог.

— Тебе нельзя живот напрягать. Перекатывайся через здоровый бок, — посоветовала я, — а лучше лежи пока. Я скоро буду. Если у вас нормально с обстановкой, то я быстро смотаюсь в Тарасов и вернусь. Мне надо машину свою пригнать. От вас пешком не уйдешь, и «тачку» тут нигде не поймаешь.

— Быть может, я все же с тобой пройдусь?

— Мне кажется, тот, кто хочет тебя убить, никак не ожидает, что ты уже дома полеживаешь. Он, вероятнее всего, думает, что ты в больнице. Следовательно, сегодня нападения можно не ждать. Но вот потом…

— Ничего. На днях в Москву поедем. Я там дела свои решу, и все закончится.

Я оставила Григорьева одного. Спустилась на кухню и попросила Любовь Ивановну принести Андрею ужин и посидеть с ним немного. Сама же решила осмотреть дом.

На первом этаже находились кухня с большой стеклянной верандой, которая служила, видимо, столовой и гостиной, большая кладовка, душ и две комнаты. На втором три. Та комната, которая была рядом со спальней Андрея, оказалась еще и с балконом. Надо именно ее попросить себе.

Никаких потаенных уголков в доме не было. Я еще удивилась тому, что здесь не так шикарно, как я ожидала. Район вроде для богатых, а ничего особо дорогого в доме нет. Значит, Григорьев не стремится к показухе.

Я вышла во двор и обошла дом. Там я увидела большой участок с огородом, садовыми деревьями и кустарниками, за которыми виднелся еще один домик. Когда я подошла ближе, то поняла, что это не дом, а конюшня, потому что услышала топот и характерное пофыркивание. Около нее никого не было, и я решила заглянуть внутрь.

Открыла дверь и вошла. На меня сразу уставились шесть пар любопытных глаз. Лошади притихли и изредка мотали мордами. Я пошла по земляному полу к другому концу конюшни и вдруг услышала уже знакомый голос:

— Любишь лошадей?

Я повернулась на него и увидела в одном стойле Марата.

— Да, — ответила я, улыбнувшись. — Кто же их не любит?

— Могу устроить прогулку верхом, — он стоял со щеткой в руках и нахально смотрел на меня.

— Я и сама могу ее себе устроить, — осадила его я и сразу задала вопрос: — Давно ты здесь работаешь?

— Второй год, а что? Хочешь спросить, сколько девушек за это время здесь перебывало?

— Что ты думаешь о Григорьеве?

— Я тут работаю, а не думаю, — он бросил щетку в ведро и вышел в проход.