Правительство говорило им по поводу войны в Индокитае: «Не ваше дело решать, правая или неправая это война. Ваше дело убивать и быть убитыми». - «Нет, — ответили ребята, — сначала мы разберемся, кто прав!»… Дети действительно поднялись против отцов, судили их политику по отношению к маленькой стране, расположенной где-то за тысячи морских миль, судом законности и человечности и не только признали ее незаконной и бесчеловечной, но, используя свои конституционные и человеческие права, повели с ними решительную борьбу».
Заметим, что и среди «отцов» нашлись такие, кто счел делом чести занять место в одном строю с «детьми». Например, доктора Спока неоднократно арестовывали за участие в демонстрациях протеста. И все же большинство американского истеблишмента было в ту пору на стороне правительства. Стоит напомнить, к примеру, такие факты. Бывший вице-президент США С. Агню подвергал домашнему аресту свою дочь, дабы она не ходила на антивоенные демонстрации. На всю Америку прогремел семейный конфликт в клане известных киноактеров Фонда. Джейн Фонда порвала отношения со своим отцом, поддерживавшим войну во Вьетнаме.
Это — социальный фон, на котором разворачивались бои местного — семейного — значения. К шестидесятым годам здесь также назрел гнойник. Обратимся вновь к мудрому доктору Споку, который писал: «Дело в том, что взаимоотношения отцов и детей в Америке лишены благородства. Я имею в виду, что первых заботит лишь то, как сделать своего ребенка наиболее сильным и ловким бойцом за кусок хлеба. Они не хотят, да и не могут помочь своему отпрыску найти гражданские и нравственные ориентиры, помогающие стать честным, достойным и гуманным членом общества, заботящимся не только о собственном благе, но и о все. общем благополучии».
О том, как старшее поколение ради собственного спокойствия учило молодежь ханжеству, воспитывая в ней дух потребительства, рассказал в своей книге «Пасынки Америки» известный публицист и ученый Ф. Боноски:
«В прошлое ушли 25 центов в неделю, выдававшиеся за хорошее поведение, за работу по дому или просто так. Теперь по всей стране карманные деньги слагались буквально в миллиарды долларов, которые дети получали, палец о палец не ударив, чтобы заработать что-нибудь самим. Почему родители столь щедро снабжали их деньгами? Это была своего рода взятка, чтобы оградить от них собственную жизнь».
Учили-то одному, да только многие дети сделали совсем не предвиденные для родителей выводы. Они не захотели идти по их пути. Нет, им не претила зажиточная жизнь, из их головы не выветрилась «великая мечта» — богатство. Цель устраивала, а вот средства — никак. Ведь за благосостояние надо было платить отказом от собственного «я», превращением в безликий винтик монополистического производства, в безмолвного поглотителя поп-культуры. А в результате — неизбежная альтернатива: или идти путем родителей к благосостоянию, принимая «правила игры», или отстаивать личную свободу, противопоставляя себя определенным нормам. Часть молодежи выбрала второе.
Тут надобно заметить, что мы все время говорим в основном о представителях белого населения. Для негритянской молодежи, жившей в гетто, никакой альтернативы не было. И как раз это привлекло «протестующее поколение» на их сторону.
Многие подростки из зажиточных семей отправились в южные штаты поддержать чернокожих в борьбе за их права. Они несли с собой знания, полученные в колледжах, работали учителями в школах, расположенных в гетто. Это было конкретным делом, где сочетались помощь ближнему и собственное самоутверждение.
Был и другой путь — уйти «в отрыв» от общества. Около полумиллиона юношей и девушек стали хиппи. Они селились в подвалах и заброшенных домах, создавали коммуны, кочующие по сельскохозяйственным районам. |