Дети, вышедшие из этих семей, обычно духовно слабы. Под силу ли им в одиночку противостоять миру взрослых? Нет, конечно. И они сбиваются в группы. Себя они пока не нашли, а вот запросы — главным образом материальные — у них высокие. У читателя может возникнуть вопрос: нет ли тут некоего противоречия? Ведь часть ребят как раз и рвалась из мира вещизма. А куда? Опять-таки к вещам? Нет, не к вещам, а к материальному сверхблагополучию. Если их папы и мамы гордились покупкой ковра или телевизора последней модели, чтобы, дескать, от соседей и сослуживцев не отстать, то их дети мечтают о заграничных машинах и яхтах, о поездках на зарубежные фестивали и отдыхе на Лазурном берегу Франции. А почему, скажите, им об этом не мечтать? Они считают себя более умными, чем их родители, более информированными, естественно, и благ они хотят получать больше и высшего качества. А поскольку материально как-то посодействовать осуществлению своей мечты они не могут, то хватаются за то, что лежит на поверхности. Главным образом за внешнюю атрибутику. Она становится символом неосуществленной мечты и в то же время показывает «понимающим», с кем они имеют дело.

Рядом с этими подростками в неформальных объединениях обычно бывают и ребята помоложе. Чаще всего они инфантильны, слабы, склонны к подражанию. Сильными и уверенными чувствуют себя только в компании. Закона не нарушают, побаиваются.

Ну и наконец, последняя группа людей, встречающихся среди неформалов. Это — тунеядцы, откровенно не желающие работать. Их немного, но они как раз и создают порой негативное впечатление об объединениях. Именно эти тунеядцы и совершают противоправные действия: крадут, фарцуют, занимаются валютным бизнесом.

Мы говорили о социально-психологической стороне ухода молодежи в неформалы. Но не будем скидывать со счетов и музыкальную сторону, которая в данном случае весьма значима, поскольку в большой степени объединение в группы провоцируется рок-музыкой. У социально слабых людей она создает иллюзию силы и общественной активности. Нам могут возразить, что в стране немало рок-групп, исполняющих песни социальные, протестующие. Но весь протест сводится к простому тыканью пальцем — это плохо, это, это… Созидательного начала в роке нет. А резкая, агрессивная музыка возбуждает толпу, конденсирует в ней отрицательные эмоции, не давая им выхода. И тогда в знак враждебности к бюрократизму зрители громят залы, крушат электрички или просто мордуют друг друга. Это вполне естественно: агрессия может породить только агрессию, неважно, застойный период на дворе или перестройка…

ПОД МУЗЫКУ… НА ПОБИТИЕ РЕКОРДА

Газета «Чикаго рекорд гералд» от 10 июня 1901 года писала, что в США на огромных персиковых плантациях в Говард-халэ, где в короткое время надо было обобрать более 25 тысяч деревьев и упаковать плоды, владелец плантации, увидев, как устают девушки-работницы, распорядился, чтобы при упаковке плодов оркестр играл различные веселые пьесы. И сделал следующее наблюдение: под музыку девушки менее утомляются, а общее количество готовой продукции увеличилось на 30 процентов. Одним словом, не только окупились расходы на оркестр, но и осталась известная доля прибыли.

Этим любопытным сообщением без малого девяностолетней давности мы хотим подготовить читателя к разговору о влиянии рок-музыки на психику человека. Но прежде не грех вспомнить, как вообще музыка, в частности, «дороковая», действует на организм. Поэтому продолжим наш небольшой исторический экскурс, дабы убедиться, что имеем дело не с единичным, исключительным случаем.

Германская газета «Ляйпцигер тагеблатт» от 5 июня 1908 года писала об опытах, в результате которых были сделаны выводы о том, что при работе, требующей равномерного и быстрого выполнения, ничто так не возбуждает рвения и ничто так не ускоряет работу, как музыка.