– Нам нужен Мартынов, – развернувшись к Маше, объяснил молодой.

– Say to her, that she doesn\'t interest us, and we\'ll leave in rest, when we see him [7] , – резко проговорил Вайс, держа в руке фотокарточку пятнадцатилетней Маши с мамой. Спутник его открыл рот, чтобы перевести сказанное, но, услышав Машино: «Не стоит трудов, я понимаю английский», осекся.

– Вы хотите, чтобы я показала вам Мартынова? Нет проблем. Пошли.

Не ожидавшие такой реакции гости переглянулись, и Вайс что-то сказал коллеге.

– Успокойте его, – нервно фыркнула Маша, – я не собираюсь никуда бежать. Тем более что оттуда немногим удавалось вернуться.

Вайс вопросительно посмотрел на риэлтера, и его спутник прищурился, глядя на Машу.

– С вашим молодым человеком ничего страшного не произойдет. У вас есть подсолнечное масло?

Похлопав ресницами, Маша ответила, что есть, она две недели назад купила пятилитровую бутыль. Ей такой хватало на три месяца. Кивнув, молодой человек попросил принести масло, сам же занялся начавшим подавать признаки жизни риэлтером.

Вас хорошо знают в этом поселке? – вынимая бутыль из тумбы, услышала она обращение гостя к риэлтеру. Когда Маша вернулась из кухни, она застала странную картину. Ее недавний товарищ по чаепитию сидел в кресле и с ужасом наблюдал за тем, как его руки прикручивают скотчем к швабре. Играть роль распятого ему явно не улыбалось, но, кажется, это был лучший исход в такой ситуации. Двое сумасшедших могли решиться и на что-нибудь похуже.

Маша удивилась еще больше, когда молодой гость стал поить риэлтера маслом прямо из бутыли. Шокированный риэлтер пил до тех пор, пока его мучитель не счел, что этого достаточно. Маша покосилась на бутыль – из нее убыло не меньше литра.

– Вы думаете, Томсон, что это лучший способ предотвратить обращение в полицию? – полюбопытствовал Вайс, спускаясь по лестнице впереди женщины, но позади подчиненного.

– Мистер Вайс, поставьте себя на место этого бедолаги, и вы сразу поймете, что через три минуты вашей главной заботой будет совсем другое.

Вайс с недоверием хмыкнул. Он был слишком американец, чтобы понимать столь тонкую природу вещей.

В джипе, в который усадили Машу, ей пришлось рассказать историю ее взаимоотношений с Мартыновым. Она, как могла, эту историю искажала, придумывала несуществующие подробности, часто приходила в ужас от того, что говорит, однако ни разу не позволила себе сбиться, точно зная, что тогда ложь будет раскрыта.

«Девка ничего не знает», – подумал Вайс.

Через пятнадцать минут они стояли у дешевой оградки, за которой виднелся холмик с засохшей за неделю землей и светлый деревянный крест.

– Вы нашли его, – сказала Маша, пытаясь разглядеть в глазах приезжих адекватную реакцию, однако вместо оцепенения она увидела спокойствие.

Вайс вынул из кейса, привезенного с собой, большую трубку и растянул толстый штырь, очень похожий на антенну. Если сотовые телефоны так когда-нибудь и выглядели, то лишь на заре цивилизации. Невозмутимый американец набрал на трубке номер и вскоре та начала свою работу.

«Сондра, – Маша в уме переводила фразы Вайса, – скиньте мне, пожалуйста, биометрические данные Мартынова. Я жду».

Повернувшись к Томсону, Вайс кивнул, и тот исчез в темноте.

Машу бил озноб. Казалось, со смертью Мартынова из ее жизни была стерта полоса сумасшедших событий, однако сейчас она убеждалась в том, что полоса не стерта, а наоборот, становится все ярче и удивительнее.

Через пять минут спутник Вайса вернулся с двумя мужиками, несшими на плечах лопаты.

– Приплатить бы нужно, хозяин, – заметил один из них, выпуская черенок из руки и поплевывая на ладони.