– Найду ведь тебя, тварь…

Не отвечая, Андрей подошел к столу и взял с него початую бутылку с мутным пойлом. Вставив горлышко в рот Фомину, он перевернул бутылку. Самогон старик сглотнул, но в себя не пришел.

Усмехнувшись, Андрей вышел из пахнущего порохом и нечистотами дома и поймал бросившуюся ему в объятия Машу.

– Мы уходим.

Она потянула его к машине, но он остановил ее и повел в другую сторону. Она с удивлением взглянула на него.

– Нам нельзя в эту машину.

Оглянувшись по сторонам, Мартынов увидел огромный столб пыли, который волокла за собой какая-то приближающаяся машина. Определить ее марку и цвет не представлялось возможным из-за той же пыли.

Домов здесь было пять. Оставалось надеяться, что старик, пребывающий в состоянии глубокого бесчувствия, не понадобился кому-то из соседей.

Через минуту Андрей и Маша, держась за руки, вошли в лес.

Майор остановился на пороге как вкопанный.

На провалившемся диване с отломанными боковинами и треснувшей на спинке материей лежал старик. Запах того, что уже почти впиталось в дощатый выщербленный пол, не оставлял сомнений относительно своего происхождения. Да, это была не кровь. Старик то ли спал, то ли находился без сознания. Понять точно было невозможно, поскольку рядом с ним на полу стояла полупустая бутылка с жидкостью, чей цвет также не препятствовал установлению истины. От деревенского самогона с одинаковой быстротой можно как неторопливо уснуть, так и внезапно отключиться, что сном по своей сути уже не является.

Посреди комнаты лежал перевернутый чайник без крышки. Но самой главной достопримечательностью был не он и не сопящий дед.

В углу, полусидя-полулежа расположился мужчина лет пятидесяти – если судить по вискам, побитым сединой. Более судить было не по чему, так как его лицо представляло собой чудовищную маску. Кожа свисала лоскутами, пузырилась волдырями там, где были участки еще живой ткани, а обваренные веки напоминали вывороченные глазные яблоки.

Но это был живой человек. Он дышал, он стонал и богохульствовал – если только Метлицкий правильно понимал все эти английские «бич» и «фак».

Впечатленный увиденным, майор оторвал взгляд от иностранца и посмотрел через плечо, в угол, где он еще при входе заметил вытянутые по направлению к центру комнаты ноги.

Да, слева от входа лежал третий мужчина. Гораздо моложе обезображенного и почти одногодок того, что до сих пор валялся без чувств во дворе. Между бровями третьего мужчины, самого спокойного из встретившихся здесь Метлицкому, зияло пулевое отверстие, и было ясно, что он-то точно ничего вспомнить и рассказать не сможет.

– Что они здесь, с ума все посходили? – шепотом изумился Метлицкий.

С этими словами он носком ботинка ткнул сопящего старика. Тот пожевал губами, открыл глаза, однако света разума в них майор не увидел.

– Это Фомин, – сказал вошедший Бабушкин, которому надоело стоять на улице и смотреть на подбитого молодчика. – А этого… первый раз вижу. И, дай бог, в последний. Что с ним?

– Вы у меня спрашиваете?

Нагнувшись к стонущему иностранцу, Метлицкий осмотрел его лицо.

– Вызывайте «скорую», Бабушкин, быстро, – смахнув с дивана засаленную подушку, майор подложил ее под голову продолжающему стонать и ругаться начальнику безопасности «Хэммет Старс» и склонился над ним. – Кто здесь был?

– I don\'t speak Russian… [15]

В глазах Метлицкого сверкнул хищный огонек.

– Are you from America? What is your name? [16]

– Find Martenson… [17] – просвистел сквозь ошпаренные губы Вайс.