Главарь «гиленуровцев» аж привстал со своего места:

– Что это с ним?

– Не знаю… такого никогда не было… – протараторил Макс, едва заметив, что глаза вокалиста вдруг закрылись. А потом открылись – и зрачки были другие.

Барабанщик отпрянул:

– Че-ерт!

– Что такое? – переспросил Админ. – У него что, припадок? Он эпилептик?

Макс посмотрел на гитариста, пытаясь понять, видит ли тот, что с Лехой не все в порядке. Похоже, не видит.

«Может, и мне показалось? Насчет зрачков», – подумал Макс.

– Все хорошо, парень уже пришел в себя, – ответил драммер.

– Да что с ним будет-то? Опять, наверное, думал пошутить, ну и перебрал чуток с остротами – перегрелся, – съязвил Лева.

Леха встал. И выглядел он не как человек, который собирался шутить. Было ощущение, что он болен. Серьезно. Видели когда-нибудь глаза человека, больного раком? Максу вот довелось – дедушка у жены умирал на глазах. За месяц до кончины он уже был ходячим трупом, рак съел его изнутри. Единственное, что оставалось подвижным и живым – глаза. Они смотрели на парня и замечали ту жалость, что он испытывает по отношению к старику. От этого боли во взгляде деда заметно добавлялось – он был крепким мужиком и не привык, чтобы его жалели. Старик в итоге не выдержал – повесился. Никто теперь не расскажет, почему так вышло. Человека-то нет. Но Максу казалось, что все произошло как раз из-за того, что он на него так смотрел.

И вот сейчас у Лехи он увидел аналогичный взгляд – обильная концентрация боли. Летальная. Но при этом Макс знал, что с вокалистом ничего такого в последнее время не происходило, ну, чтобы быть вдруг при смерти. С чего бы? Поколотили, да, но чуток. Не сильно же!

– Мы не можем тебя взять! – вдруг сказал Леха, обращаясь к Админу.

– Что? – переспросил главарь «вольных».

– Нельзя, это не обсуждается, – сказал вокалист. Как отрезал.

– Блин, чел, ты сейчас не в том положении, чтобы мне перечить, – главарь обвел рукой помещение. – Посмотри, сколько здесь моих людей, а ты безоружен.

– Уже нет! – рявкнул Леха и вдруг сделал резкий выпад, захватив Сяву за руку. Перекинул его – и раз, автомат перекочевал в руки вокалиста. Дуло смотрит на Админа. Щелкнул затвор. – Я не хочу никого убивать, видит бог!

Главарь даже не успел ничего сказать – еще один охранник дернулся к Лехе, но тут же его разоружили похожим образом. Теперь в руках у вокалиста было сразу два автомата. Он реально смотрелся как персонаж кинобоевика. Но барабанщик никогда, даже в то время, когда они уже были здесь, в Зоне, не замечал за согруппником подобных боевых качеств. Что-то тут не сходилось. Да и вообще во всей их компании таким образом с оружием мог обращаться только Ожогин. Но его тут не было. И быть не могло. Он при смерти, едет в бункер. Или уже доехал – зависит от водительских навыков Юрки.

– Стоять, говорю! Ты остаешься здесь, а мы уходим! – Леха пригрозил Админу и обвел автоматами присутствующих. Даже Лева поднял руки, хотя на него оружие никто не направлял. Так, на всякий случай.

– Охр… – вдруг крякнул Леха и начал оседать на пол.

За ним стояла его девушка, Настя, которая хорошенько приложила его по голове прикладом. Вокалист повалился на пол вместе с оружием. Шального выстрела, к счастью, не последовало.

Похоже, что девушка и сама не ожидала увидеть, кого именно она огрела прикладом, влетая «в кабинет Админа».