- Обойдется, - пренебрежительно бросил Костя.

- Нет, не обойдется, - решительно возразил я, - один только кнут, один только страх не являются гарантией. А вот ты ему и кнут покажи, и пряник дай понюхать, и тогда мы будем застрахованы от того, что он с отчаяния начнет прятаться от нас. Ведь тогда мы окажемся в дурацком положении. Понимаешь?

- Понимаю, - вздохнул Костя. - Как скажешь, так и будет.

- Мне нравится твоя понятливость. За это можно и еще по одной.

Мы разлили пиво, и я спросил:

- А чем он тут занимается?

- Он владелец похоронной конторы. Обслуживает исключительно православных русских. А поскольку их тут, как тараканов на столе у алкаша, то работы у него хватает. В общем, не бедствует.

- Ишь ты, - я покрутил головой. - Его фамилия случайно не Безенчук? А контора не «Милости просим» называется?

- Не-ет, - засмеялся Костя, - он простой советский Семен Борисович Лившиц, а если точнее, то - Соломон Борухович. А здесь он - хер ван Леевен. И считается русским.

- Ну, это нам знакомо. Я, когда в Штатах ошивался, тоже сначала не мог понять, почему это америкосы называют русскими всех, кто приехал из бывшего Союза. И армян, и евреев, и казахов. А потом привык и перестал обращать внимание.

- И это правильно, - сказал Костя и открыл две последние бутылочки.

- Так значит, будут приглашения? - строго спросил я.

- А как же! Да ты сейчас сам все услышишь.

Костя потянулся к телефону, но добротное голландское пиво сделало его движение неточным, и он опрокинул пустую бутылку.

- А пивко-то ничего себе! - удовлетворенно заметил он, нагибаясь за укатившейся под кресло посудиной. - Хорошо цепляет.

- Ага, - подтвердил я и окинул взглядом стол. Все бутылки были пусты, от крабов не осталось и следа, так что я со спокойной совестью взял со стола миниатюрный селектор и нажал кнопку.

- Администратор слушает, - раздался из селектора приятный женский голос.

- Нужно убрать в номере.

- Сию минуту, - ответила невидимая голландская красотка и отключилась.

Прошло меньше минуты, и в дверь постучали.

- Войдите, - сказал я, и на пороге показались две крупные румяные девушки в униформе отеля. На передниках были изображены гусь и мышь, которые держали в руках, а точнее - в лапе и в крыле по кружке пива с высокой шапкой пены.

Девушки быстро осмотрели фронт работ, видимо, нацеливаясь перевернуть и пропылесосить весь номер, но я охладил их трудовой порыв, сказав:

- Нет-нет, просто уберите со стола.

На их лицах отразилось разочарование, и одна из них спросила:

- И все?

- И все, - кивнул я.

Девушки мигом убрали со стола и ушли.

Костя сидел в кресле с сигаретой в одной руке и радиотелефоном в другой. Уставившись в потолок, он шевелил губами.

- Номер забыл? - поинтересовался я.

- Вот еще, - ответил Костя, - просто я его вспоминаю.

- А если не вспомнишь?

- Исключено. Вас, простых урок, этому не учат, а мы, профессиональные шпионы, владеем приемами запоминания. Без этого - никуда. Так что сейчас… сейчас… Есть!

- Вспомнил?

- Вообще-то вспоминают то, что забыли. А я с помощью особых приемов извлекал информацию из долговременной памяти.

- Хорошо. Извлек?

- А как же!

- Ну-ну…

Костина манера разговора иногда до боли напоминала мне Наташу. Вот и сейчас, когда он проехался насчет тупых урок и ловких шпионов, я словно наяву увидел перед собой свою сумасшедшую компаньонку по смертельным прыжкам и ужимкам.

Почувствовав легкую грусть, я вздохнул и спросил:

- А скажи мне, Костя, почему это ты разговариваешь, как Наташа? Может, вы с ней, как бы это сказать, некоторое время провели вместе?

Он невесело улыбнулся и, помолчав, ответил:

- Нет, не провели, хотя когда-то я очень этого хотел.