— Если деньги получили — их должны положить, например, в сейф. Или в банк. С большими деньгами не идут сразу в кабак. Так же, как и с наркотиками.

— Верно. Дальше.

— А если деньги отдали — то прежде их надо было где-то взять. По старым сводкам есть что-нибудь похожее?

— Пожалуй, нет.

— Тогда, мне думается, они выпустили козу.

Члены группы навострили уши. Все любили Мишины аллегории.

Тыбинь дождался, пока Зимородок спросит раздраженно:

— Какую козу? Давай по делу!

И нарочито медленно продолжил:

— Когда один еврей пожаловался раввину на тяжелую жизнь, тот велел ему взять в дом козу и разрешил выпустить ее только через год. Еврей, намучившись с козой, вздохнул с облегчением и ощутил большой цимес. То есть — счастье. Мне представляется, что Кубик с Ромбиком избавились от чего-то очень хлопотного или опасного. Это что-то большое, иначе они могли провести передачу где угодно. И оно хранилось у них на заднем дворе, наверное, в том домике с трубой, который все время неявно охранялся. Теперь они и все прочие празднуют избавление от козы. А мы зевнули передачу.

— Я зевнул. — волнуясь, вздохнул Андрей.

— Мы зевнули, Андрюша. — поправил его Зимородок, благоволящий «молодому дарованию» наружного наблюдения.

Впрочем, в ОПС, как и в остальных службах ФСБ, всё поровну: и успех общий, и неудача — на всех.

В дверь комнаты инструктажа постучали. Заглянул дежурный прапорщик.

— Кира Алексеевна, муж звонит. Спрашивает, когда вы вернетесь с работы?

— Скажи — вовремя. — ответил Клякса на вопросительный взгляд Киры. — На сегодня у нас все. Оружие, спецснаряжение все сдали? Завтра в девять здесь, не опаздывать. Да, на завтра меняем типажи. Уже примелькались. Дима, твоя очередь бомжевать.

Волан покорно вздохнул.

— Дональд, переходишь со скрипкой на рынок. Морзик, будешь завтра рэкетиром нашего музыканта.

— Что — и подраться можно? — приободрился Черемисов.

— Только в меру! Ты туда Дональда идешь крышевать, а не сферы влияния делить. Не устрой мне войну группировок! Я и Старый — на колесах. Кира в прежнем амплуа, ее почти никто не видел. Морзик пишет сводку, остальные — получать деньги в комнате отдыха и по домам.

— А почему я? — заныл Черемисов. — Я в прошлый раз писал…

— За твой финт с гипсом! Святой Йорген нашелся! Исцеление молитвой! В другой раз будешь внимательнее!

Наружники, вставая, захихикали. Черемисов шмыгнул носом, скорчил свирепую рожу Лехельту:

— Ну, я на тебе завтра отыграюсь! Все до копеечки вытрясу!

Он, дурачась, сунул Андрею под нос свой боксерский кулак, но головы напарника в том месте уже не было. Молнией взлетевший со стула Лехельт неуловимым встречным движением проскочил под рукой громилы-полутяжа и имитировал удар острием сложенных пальцев снизу в горло.

Черемисов почувствовал легкое касание.

Аккурат над кадыком.

В реальном жестком бою, если б Лехельт завершил удар как полагается, Морзик свалился бы через секунду на пол с перебитой трахеей. И его дальнейшее существование на этом свете было бы под большим вопросом…

Беззащитно-детский вид Дональда был обманчив, как многое в структуре, именуемой Федеральной Службой Безопасности России.

Дональд был первоклассным фехтовальщиком, неплохим гимнастом и имел к тому же весьма высокую степень в «ким ке».

Оживленные, хотя и уставшие, они вывалили в коридор.

В комнате отдыха к кассиру выстроилась небольшая очередь.