Подняв голову, он заметил, что отец обменивается взглядом с кем-то, сидящим в глубине зала, и улыбается с видом заговорщика.

– Кого ты пытаешься очаровать, папа?

– Если тебя об этом просят...– пошутил Марсьяль.– Я, по крайней мере, смотрю вокруг себя. В то время как ты ничего не замечаешь. Если бы ты знал, как много женщин готовы утешить тебя!

– Все дело в том, что я не готов.

Утолив аппетит, Виктор отодвинул тарелку, а отец тем временем невозмутимо продолжал:

– Когда ты разведешься, ты станешь самым востребованным холостяком в этом городе. Постарайся, чтобы в следующий раз счастливая рука тебе не изменила.

Вместо того чтобы глупо обижаться, Виктор спросил себя, почему он никогда не догадывался об антипатии, которую отец испытывал к Лоре. Из-за того, что она была парижанкой? Конечно, Лора и не пыталась измениться, слиться с провинциальной знатью, принимать людей, которые ее не интересовали. Во время семейных сборов она откровенно скучала и не скрывала этого. И только Нильсу удавалось ее рассмешить. И не без причины!

– Съешь что-нибудь, Вик!

Перед ним уже стояла фаршированная утиная шейка, от которой его замутило. Неужели, он и вправду ее заказал? Отец со смехом поменялся с ним тарелками.

– К черту диету! Я съем твою утку!

Запеченный на гриле стейк, обложенный мелкими овощами, тоже его не вдохновил, но он все-же отрезал маленький кусочек и принялся его пережевывать. Что толку истязать себя голодом! С того вечера, когда Лора открыла ему правду, он потерял десять килограммов и выглядел неимоверно худым.

– Я нанял человека, который сделал смету расходов,– сказал Виктор.– В ближайшем будущем предстоит ремонт, надеюсь, не очень большой, но надо будет еще посмотреть крышу.

– Ты рассчитываешь в связи с этим попросить у меня скидку? – с иронией спросил Марсьяль.

– Нет, я добился банковского займа.

– Добился? Это же просто ерунда, ты такой клиент, которого банкиры обожают, разве не так? Надеюсь, ты хорошо поторговался? Теперь, если ты предпочтешь взять взаймы у меня, я не буду слишком строгим кредитором...

– Я не могу одной рукой брать у тебя, а другой тебе же отдавать.

– Да, пожалуй, выкручивайся сам.

Они лукаво посмотрели друг на друга, довольные, что нашли взаимопонимание. До сих пор Марсьяль в основном интересовался следующими одна за другой неудачами Нильса, и Виктор не мог припомнить, чтобы ему самому пришлось воспользоваться отцовской заботой.

– Папа, мне пора в контору.

– Давай, давай. А я займусь счетом... И той дамой...

Поднимаясь из-за стола, Виктор рискнул украдкой бросить взгляд вглубь зала. Блондинка лет сорока сидела за столиком одна, она тут же отвернулась, чтобы не встретиться с ним глазами.

– Папа, ты знаешь, кто это?

– По-моему, я это знаю гораздо лучше, чем ты.

Виктор пристально поглядел на отца и молча кивнул. На улице начинался мелкий холодный дождь, и он поднял воротник плаща. То, что у отца есть связь, его не удивило, но речь шла о замужней женщине, работавшей врачом в нескольких километрах от Сарлата... Эта авантюра могла принести неприятности многим.

Он открыл дверь конторы, и к нему поспешила секретарша.

– Господин Казаль задержался у господина Русей. Не могли бы вы заверить уступку в деле продажи Дьёдонне-Клозель? Они уже в кабинете вашего брата.