Он подчинился и вышел к переулку Море, где теснились ветхие лачуги с деревянными балкончиками. Это зрелище почему-то напомнило ему Испанию. Под навесами, где сушились развешенные на веревках шкуры, возились какие-то бродяги. Голодные собаки и кошки рыскали по мокрым мостовым, шарахаясь от людей и повозок.

Вдоль извилистого берега прачки полоскали белье и пели. Мальчишки пускали камешки по воде. Один из них привязал к концу палки бечевку и играл в рыбака. «Интересно, что за рыба может водиться в этой зловонной жиже?» — подумал Виктор. Ему хотелось достать камеру и заснять эту сценку, но он передумал и подошел к «рыбаку» — грязному, тощему оборванцу лет шести.

— Ну как, клюет?

— Не особо. Только эту и вытащил, — сказал мальчишка, показывая копченую селедку.

— Она клюнула на твою удочку? — удивился Виктор.

— Тс-с, — прижал палец к губам мальчишка, — Я стащил ее у мадам Гедон. Она храпела у себя в комнате, а я залез через кухонное окно. Она ничего и не заметила.

К ним подошел одноглазый кот и стал жалобно мяукать, выпрашивая подачку.

— Нетушки, Гамбетта, можешь мяукать сколько влезет, а рыбка все равно достанется Густану.

— Значит, тебя зовут Густан. Скажи-ка, хочешь заработать двадцать су?

— Еще бы! — воскликнул мальчишка и с опаской покосился на прачек.

— У вас есть козопас?

— Ага, папаша Мерсье! Он тут в двух шагах живет.

— Дорогу покажешь?

Они прошли мимо сараев, где хранились шкуры и кожи, паровых машин, куч дубовой коры, от которых исходил кисловатый запах. Там, где мастерские скрывали раскидистые ивы, гнетущее впечатление рассеивалось. Вскоре они дошли до улицы Рекюлетт, где вплотную к лачугам рабочих лепились деревенского вида домишки.

— Вам туда, — указал мальчишка направление. — Вон, видите, где написано «Сапожник». А я пойду — надо помочь братьям дубить кожу, не то отец мне уши оборвет, — сегодня у него выходной, и он уже пьян.

— Вот, держи, — сказал Виктор, протягивая мальчишке монетку в пять сантимов.

Тот застыл, не в силах поверить, что ему привалило такое богатство. Он хотел спросить, не ошибся ли мсье, но Виктор уже зашел в дом.

«Ну и вонь здесь!», — ужаснулся он, присаживаясь на краешек табурета, который ему придвинул хозяин. Одет Грегуар Мерсье был по-деревенски: в рубаху, штаны и деревянные башмаки, и Виктору показалось, что он каким-то чудом перенесся в провинцию Бос.

— Уже иду, мсье, вот он я. Чертова работенка! Я, мсье, дни напролет продаю молоко от своих козочек, тем и кормлюсь. Лежать, Дурло! — прикрикнул он на пса. — Так это вы главный в книжной лавке? А я решил, что вы там навроде посыльного. Да только я ведь уже все сказал вашему продавцу.

— Я хотел уточнить: ваш пес нашел туфельку возле Ботанического сада?

Грегуар Мерсье насупил брови, по лбу у него пошли глубокие морщины.