Выйдя из ванной, Эйден подошел к кровати и сдвинул край покрывала.

Корри инстинктивно закрылась руками.

— Что ты делаешь?

Она немного шокирована, но как же великолепна!

— Я хочу полюбоваться тобой.

Правда, сейчас он хотел поговорить с ней, хотя и не относился к типу мужчин, любящих поговорить после секса.

Эйден вытянулся на кровати и, просунув руку под спину Корри, прижал женщину к своей груди.

— Тамара больше ничего не значит для меня, Корри. Я не разговаривал с ней уже несколько месяцев. Черт, да я о ней даже не вспоминаю.

— Она намекнула мне, что это ты разорвал отношения. Я почему-то думала, наоборот.

— Наши отношения зашли в тупик.

— Значит, подтверждаешь, что ты порвал с ней.

Эйден был не в настроении обсуждать это теперь. Но если он не объяснит ей, то все может закончиться не так хорошо, как ему хотелось бы. Он перекатился на бок, чтобы видеть ее реакцию.

— Когда мы встретились, Тамара была простым сценаристом. Я разглядел в ней талант.

— Не сомневаюсь.

Он проигнорировал иронию в голосе Корри.

— И я постарался, чтобы она смогла занять вакансию главного сценариста, когда тот ушёл. Спустя какое-то время после того, как мы начали встречаться, я понял, что нехорошо смешивать работу с удовольствием. И решил уехать, чтобы начать собственное дело.

Корри нахмурилась.

— Я всегда считала, что ты переехал сюда из-за родителей.

— Это всего лишь указало мне на то, где разместить студию.

— А Тамара решила, что не хочет следовать за тобой.

Если он не будет следить за рассказом, то легко может показаться Корри мерзавцем, таким же, как его брат.

— Я сказал ей, что, когда устроюсь, найду для нее место поблизости. Она уговаривала меня вернуться в Нью-Йорк, но к тому времени я уже понял, что не хочу уезжать из Техаса. А на большом расстоянии трудно поддерживать романтические отношения.

Особенно такие, у которых не было шанса выжить, даже если бы они с Тамарой жили по соседству.

— Я уверена, что когда владеешь студией, то имеешь больше свободы. Хорошо быть самому себе боссом.

Снова почва под его ногами стала неустойчивой, но по какой-то причине Эйден почувствовал, что необходимо открыться Корри.

— Дело не только в свободе, о которой ты говоришь. Просто примерно тогда, когда наши с Тамарой отношения иссякли, кое-кто привлек мое внимание.

— Дай я угадаю, кто это. Это та весьма настойчивая женщина. Ее, кажется, зовут то ли Жанин, то ли Джойс.

Наступило время сказать правду, даже если это испортит все.

— Нет, это ты, Корри.

Корри теряла дар речи лишь однажды — когда родители сообщили ей о разводе. И теперь произошло то же самое. Она потеряла дар речи.

— Не притворяйся удивленной, Корри. Ты должна была бы догадаться, что тот поцелуй в марте не был случайным.

— На самом деле я думала, что он случайный. После него я так скверно себя чувствовала, что постаралась вычеркнуть его из своей памяти. — По крайней мере, пыталась, пока Эйден так успешно не вытащил эти воспоминания из глубины ее души. — Если верить Кевину, вы с Тамарой были тогда практически женаты.

— Кевин, как всегда, соврал. Мы с Тамарой ни разу не говорили о браке. А через два дня после той мартовской вечеринки, когда я поцеловал тебя, мы с Тамарой больше не встречались. Я понял, что если меня так сильно потянуло к тебе, я не готов связывать себя обязательствами с другой.

— А потом мы с Кевином вернулись с Ямайки, успев обручиться.

Еще один яркий пример, когда что-то делается в неподходящее время.

Эйден перекатился на спину и уставился в потолок.

— Я жалею, что познакомил тебя с Кевином.