|
Она уже не была слишком юной. В этом возрасте многие не только выходили замуж, но и становились матерями. Немало людей ее круга назвали бы ее старой девой, не будь она столь привлекательна. И уж, конечно, она никоим образом не нуждалась в покровительстве Редьярда Торпа. Несмотря на самоуверенность капитана, они могли бы с таким же успехом встретиться где-нибудь в толпе; и эта мысль раздражала Джулию, а присутствие его высокой фигуры в комнате угнетало ее. Теперь он был в форме, такой же, как у первого помощника, но отделанной золотой тесьмой. Джулия уже собралась поздравить себя с тем, что это усилие было предпринято ради нее, однако отбросила эту мысль как безосновательную.
— Дождь кончился? — спросила она, когда он сел у дальнего конца стола. — Да, проясняется. — Значит, утром не возникнет трудностей с отплытием? — Ни малейших. Я надеюсь, ваш отец благополучно прибыл на корабль? Джулия не обратила внимания на намек, который мог слишком ее огорчить, ответила утвердительно. — Его задержала деловая встреча, хотя мне трудно судить о ее важности. Капитан прищурился от внезапно вспыхнувшего интереса, но промолчал. Подыскивая интересную для моряка тему разговора, Джулия сказала: — Я полагаю, вы очень рады, что снова уходите в плавание? Он откинулся на спинку стула и положил руку на край стола. — В этом есть определенные преимущества. — В самом деле? — продолжила она. — В море я хозяин своего корабля и всех, кто находится на нем. — Но это лишь теоретически, капитан? — сказала Джулия, стараясь скрыть улыбку. Видимо, ему не давало покоя то, что они с отцом настояли на этой поездке. — Отнюдь, — возразил он. — Пока не видно земли, мое слово — закон. Джулия пристально посмотрела на Торпа, чувствуя в его словах какой-то подвох. Она уже вздернула подбородок, собираясь потребовать объяснений, но дверь отворилась и появился Марсель де Груз. Он подошел к ним, затем остановился. — Я не помешал? — спросил он, ехидно улыбаясь, глядя то на капитана, то на Джулию. — К счастью, да, — саркастически откликнулся капитан, когда заметил румянец на щеках девушки. В черных глазах де Груа отразилось раздумье, пока он не прикрыл их тяжелыми веками. Подойдя к столу, он сел возле Джулии. — Сегодня вы очаровательны, мадемуазель, — заметил француз. Джулия пробормотала что-то подобающее моменту. Де Груа тоже переоделся к обеду. В своем темном мундире с шелковыми лацканами цвета полированной стали, сильно накрахмаленной рубашке и белых бриджах он выглядел слишком торжественно для корабельной трапезы. Рядом с капитаном Торпом он смотрелся как денди в трауре. Желая отомстить де Груа за смущение, в которое он ее привел, Джулия окинула взглядом его темное облачение и спросила: — Могу ли я выразить вам соболезнование, мсье? — Что? О, нет, нет, мадемуазель. В этом нет необходимости. Мои друзья в полном здравии. Что касается моей семьи, то мне некого оплакивать. — Простите мою ошибку, — сказала Джулия, прикрывая глаза ресницами, прежде чем заметила усмешку капитана Торпа. — Вам я могу простить что угодно, — ответил де Груз галантно, хотя и чуть жестче обычного. Джулия с трудом продолжала беседу, и поэтому с облегчением встретила появление Джереми Фри, мсье Робо и своего отца. Остальных офицеров судна не было видно, так как они отправились в город, стараясь с наибольшей пользой распорядиться своей последней ночью на берегу. Следом вошел стюард с подносом, заставленным стаканами и бутылками с шерри. Обслужив всех, он удалился, и капитан Тори спросил: — Насколько я понимаю, мсье Дюпре, у вас есть новости? — В самом деле? — откликнулся старший из мужчин, многозначительно поглядев на первого помощника. |
