Закончив трапезу, Ред позвонил дворецкому. Когда тот, убрав со стола, безмолвно исчез, Ред шагнул к камину, повернувшись спиной к углям.

— Может, снова разведем огонь или ляжем спать пораньше? — спросил он.

— Как вам угодно, — ответил она, — но приготовьте сначала ложе для себя. — Она наконец дождалась подходящего момента, чтобы предложить ему это.

Он удивленно поднял бровь.

— Вы пытаетесь сказать мне, что беспокойно спите? Или храпите? Ничего, я думаю, что перспектива разделить с вами ложе с лихвой возместит любые маленькие недоразумения.

— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду, — расстроенно сказала она. Его самоуверенность просто сводила с ума.

— Тогда, вероятно, вам кажется неудобной эта старинная кровать? Очень мило с вашей стороны, что вы хотите избавить меня от подобных неудобств, но уверяю вас, что я привык к этому и не хотел бы расстраивать тетушку. Она искренне полагает, что оказывает нам честь. На ней, знаете ли, спала королева Бесс.

Движимая смущением и усталостью, Джулия сказала:

— Меня не волнует, кто на ней спал, я просто не хочу делить ее с вами!

— Нет? — осведомился он, стряхивая дразнящий тон, как капюшон плаща.

— Нет!

— Возможно ли, — продолжал он тихо и медленно, — что вы боитесь меня?

Она внезапно поняла, что, хотя его поддразнивания раздражали, все же это было лучше, чем прямая атака. Его ярко-синие глаза смотрели прямо на нее, требовательно, вопрошающе. Гордость и сила духа не позволили ей дать другой ответ.

— Нет, — сказала она. Удовлетворение мелькнуло на его лице.

— Я так и думал, — произнес он.

— Я не боюсь вас, но не доверяю.

Он все еще смотрел на нее, на ее решительный подбородок и на твердые уголки ее нежного рта.

— Не бойтесь, я вас не изнасилую, — резко прозвучал его голос.

— Я поверила бы вам, если бы не ваш дневной натиск.

— У вас есть основания, — признал он, — хотя это можно считать провокацией.

— Провокацией! Сомневаюсь.

— Возможно, это была неумышленная провокация.

— Довольно мило с вашей стороны, но я отказываюсь отвечать за ваши реакции.

— Нет, — неожиданно согласился он. — Меня беспокоит, можете ли вы отвечать за ваши собственные.

Она не поняла, что он имел в виду. Может, ее инстинктивное отвращение к близости с мужчиной, страх оказаться под чьей-то властью? Или он обращался к событиям прошлой ночи, после возвращения на корабль, когда, судя по его намекам, она отвечала ему совсем по-другому?

— Я вас не понимаю, — сказала она наконец.

— Вполне возможно. Сейчас нам надо решить, где мы будем спать. Если вы не боитесь и готовы поверить мне на слово, что я не возьму вас силой, почему бы нам не расположиться на этой кровати?

— Я не смогу заснуть.

— Вы скорее заснете здесь, чем на любом другом импровизированном ложе или кушетке. Да, вы правильна меня поняли. Поскольку я не возражаю против одной с вами постели, думаю, что именно вам нужно искать отдельные спальные принадлежности. Нежелательно возбуждать подозрение по поводу нашего брака и его мотивов, поэтому я не позову вам на помощь горничную или дворецкого. Моя тетушка немедленно узнает об этом, а она женщина любопытная. Чем меньше внимания привлекается к обстоятельствам отплытия из Нового Орлеана, тем лучше, не так ли? Можете воспользоваться дополнительным одеялом, если вы твердо решили быть мученицей.

Джулия закусила губу. Возможно ли, чтобы интерес к обстоятельствам их брака повлек за собой разоблачение целей экспедиции? Об этом она не подумала.

Ред, искусно демонстрируя безразличие к ее выбору, потянулся и зевнул, закрыв рот рукой.