Они посетили цветочный базар и старую церковь, затем побродили по скверам и площадям. По возвращении на корабль Джереми Фри, первый помощник, проследил за погрузкой их багажа и препроводил на борт джентльмена, путешествующего с ними. Его поместили в каюте мсье Робо и отца Джулии. На сей раз первый помощник остался в своей каюте: вещи Джулии отнесли в каюту капитана. Торпам не оставалось ничего лучшего, как, насладившись теплой водой в медной ванне Реда, отправиться спать.

Через двадцать четыре часа, когда они уже были далеко от берега, Джулия сидела в обеденном салоне, обмениваясь шутливыми репликами с Редом, императором, Джереми Фри и вторым помощником О'Тулом. Вдруг дверь распахнулась. Полагая, что это стюард, она не повернула головы, пока Ред, сидевший напротив двери, не вскочил на ноги, опрокинув стул.

— Де Груа, — холодно сказал он. — Какого дьявола вы здесь делаете?

Это и в самом деле был Марсель де Груа. В сюртуке горчичного цвета с медными пуговицами размером с блюдце, надетом поверх серо-белых панталон, он медленно пробирался к свободному месту за столом.

— Сначала вы отплываете без меня из Лондона, — пожаловался он, — а теперь не зовете к обеду. Что еще мне предстоит вынести?

— Держите язык за зубами! — приказал Ред.

— Кто этот человек в скверном сюртуке? — спросил Наполеон. — Откуда он?

— Ваше величество! Я не узнал вас, — притворно произнес де Груа, отвешивая императору грациозный поклон.

— Вы не ответили ни на мой вопрос, ни на вопрос капитана, — холодно сказал Наполеон.

— Разрешите мне представиться, так как никто другой, похоже, не склонен помочь мне. Я Марсель де Груа, недавно из Нового Орлеана, член экспедиции, отправившейся много месяцев назад с целью вызволить вас из английской тюрьмы. Недомогание заставило меня задержаться в Лондоне, где и пришлось бы томиться в ожидании новостей, если бы мистер Фри любезно не пропустил меня на борт перед встречей в Рио-де-Жанейро.

— Простите меня, Ред, — сказал Джереми Фри, — но он заявил, что в противном случае он отправится прямиком к лорду Батхерсту. Я и раньше сообщил бы о его присутствии на борту, но он так затаился, что, боюсь, это совсем вылетело у меня из головы.

То, что Марсель отваживался находиться здесь, ухмыляясь и разыгрывая невинность, казалось Джулии не правдоподобным. Неужели он уверен, что тайна его маскарада в ночь ранения Реда не раскрыта? Или он думал, что, поскольку на него не жаловались, его вероломство забыто?

— Я понял, мистер Фри, — сказал Ред! — Тем не менее сообщите рулевому о возвращении в Рио и, соответственно, выберите новый курс.

— Стойте! — воскликнул Марсель, когда Джереми поднялся. — Вы уверены, что это мудро? Я, как уже намекал мсье Фри, несколько болтлив. Захочет ли император молниеносного распространения слухов о его освобождении?

Наполеон Бонапарт встал.

— Вероятно, вы хотите назвать цену вашего молчания, мсье де Груа?

— Естественно, ваше величество! Я буду нем как рыба, если мне разрешат остаться с вами до конца великой авантюры.

Император бросил проницательный взгляд на де Груа, затем повернулся к Реду.

— Что вы можете сказать об этом человеке? Почему вы намерены высадить его?

— Он… Это личное дело, ваше величество, — наконец ответил Ред.

— Не вопрос лояльности?

— Нет, ваше величество.