Нет уж, лучше все-таки уповать на собственную смекалку и на уродливую, тяжеленную вазу — свадебный подарок тетушки Астрид.

Беззаботно насвистывая мерзкий мотивчик, из мрака прихожей выступил некто и взялся за ручку кухонной двери.

Хрясть!

Судя по звуку, что-то раскололось — то ли череп негодяя, то ли бронзовая ваза.

Бум!

Я по-прежнему ощущала в руке тяжесть, значит, рухнул мистер Злоумышленник. Перед моими закрытыми глазами за секунду промаршировал четкий строй подозреваемых с мисс Гладиолой Шип в самом хвосте.

Все кончено, Элли! С величайшим трудом разлепив веки, я уставилась на распростертую в углу холла фигуру. Зажмурилась. Открыла один глаз. Потом другой. Дождевик цвета мокрого асфальта… гаечный ключ не меньше фута длиной в скрюченных пальцах… усики а-ля Чарли Чаплин…

Джок Бладжетт!

А ты кого ждала? Нужно доверять интуиции, Элли Хаскелл! Злодейская физиономия, как правило, принадлежит злодею.

— Миссис Мэллой! — Ну где же она? Звякнем в полицию и отпразднуем победу чашечкой… да что там! Рюмочкой бренди! — Рокси!

Кухня отозвалась надменным молчанием. Зато дверь в кабинет, наглухо закрытая еще полчаса назад, подмигивала чуть видной щелочкой. Очень похоже на ее высочество… После завтрака по привычке решила навести порядок…

— Боже правый!

После неудавшейся попытки самоубийства миссис Мэллой я надеялась, Что никогда не увижу свою верную помощницу и подругу распростертой перед ядовито-зеленым газовым чудовищем…

— Рокси, дорогая! — Гигантский прыжок через порог…

Посторонний зловещий звук застал меня в полете.

— Миссис Хаскелл… — От стены отделилась длинная, худосочная тень гусеницы. — Парочкой слов перекинуться не возражаете?

От ржаво-скрипучего голоса так перехватило горло, словно на шею набросили удавку. В груди закололо, и эта боль была единственным ощущением в одеревеневшем теле.

— Благодарствую. — Жабья улыбка мистера Фишера выстудила комнату. — От души признателен вам за то, что расправились со слесарем. Он мог бы все испортить.

— Н-не понима-аю, — проблеяла я.

— Ах, как нетерпеливы женщины!

— Что вы сделали с миссис Мэллой?

— Уговорил ее вздремнуть — только и всего.

— Силы небесные! А она-то думала, что вы ее любите!

— Я и любил. Целую ночь. — Водянистые глаза заволокло туманом воспоминаний. — Есть в ней что-то от роковой дамы. Соблазнительная улыбка… взгляд… А бедра! Что за бедра! Их танец возносил меня на вершину наслаждения! В одну из таких минут я и поведал ей про Мэдж.

— Мэдж?

— Мою жену.

— Ту самую, что бросила вас сырой зимней ночью?

Улыбка гусеницы добралась до тусклых глаз.

— Ту самую, от которой я избавился сырой зимней ночью. Избавился, когда понял, что больше ни секунды не могу вынести ее безудержного веселья. Кошмар! Мэдж была еще хуже, чем эта… Молли Бладжетт. Шутки, смех с утра до ночи. — Тощая черная фигура передернулась от отвращения. — Проблем с телом, при моей-то профессии, не возникло, сами понимаете, миссис Хаскелл.

— Не надо! — взвыла я. — Ничего не знаю и знать не хочу!

— Кремация многим не нравится. Но кое-какие преимущества у этого способа есть.

— Бедная! Бедная миссис Мэллой!

— Не извольте беспокоиться, — поспешил утешить меня мистер Фишер.