— Потом. — Всегда такой нетерпимый к малейшему беспорядку, Бен только отмахнулся и потянул меня к кровати.

— Секундочку. — Выдернув руку, я метнулась в ванную, выбрала из целой батареи всевозможных полезных средств ярко-розовый флакон и в два прыжка вновь оказалась в спальне. Бен лежал на кровати ничком, уткнувшись носом в подушку.

— Три-четыре-пять, я иду искать. Кто не спрятался, я не виновата! Лежи смирно, больно не будет.

Черный шелк послушно сполз с плеч любимого. Наберем пригоршню душистого розового желе, разотрем в ладонях… Есть! Начинаем сеанс массажа. Спальня наполнилась ароматом цветущих вишен.

— Перевернуться? — спросил в подушку Бен.

— Терпение, друг мой. Терпение — одна из высших добродетелей. Слабому полу дается редко, сильному — никогда.

— Элли-и-и!

— Ну ладно, ладно. — Позволив Бену перевернуться на спину, я с ужасом увидела, как блаженная улыбка на его лице сменилась гримасой. — Господи, в чем дело?!

— Мне… мне так неудобно…

Ну не прелесть ли? Я прыснула со смеху.

— Мы ведь женаты, Бен!

— Прилип! Намертво! — Он попробовал подняться. Пустой номер. Супружеское ложе превратилось в ложе на присосках. — Какого черта ты со мной сделала? Что это за дрянь? — Точно так же, должно быть, ревел Геркулес, нацепивший отравленную львиную шкуру.

— Обычный лосьон. На этикетке написано… Сейчас. "Содержит натуральный экстракт лепестков дикой вишни и розовое масло. Идеальное средство для…"

— Продолжай!

— Н-ну… Вообще-то рекомендуется как "средство для ванн", но почему бы им не…

— Пена! Пена для ванн! — Бен сумел-таки отклеиться от кровати. Скрежет, что сопровождал это действие, как ножом полоснул мне по сердцу. Хорошо, если порвалась простыня. А вдруг он содрал всю кожу со спины? — Что за легкомыслие, Элли! Трудно было прочесть этикетку…

— А уже потом набрасываться на тебя? Так и говори, нечего мямлить! — Я вырвала рукав из-под его локтя, закрутила крышку до упора и треснула флаконом о тумбочку. — Чем еще мистер недоволен? Не желает ли обвинить меня в сексуальных домогательствах?

— Не надо оскорблений, Элли.

— Где твое чувство юмора, хотела бы я знать?

— Убил в зародыше! И слава богу, иначе помер бы со смеху, глядя на твои рога! — Бен затянул рукава халата узлом на бедрах и скатился с кровати. — Вот что, солнышко! Все было очень мило, но сил моих больше нет. Устал чертовски.

— А-а-а! Выходит, ты у нас один работаешь! — Я погналась следом, не переставая рычать на ходу: — Ради кого, спрашивается, я вкалывала целый вечер? Ради кого парилась в ванне и наряжалась?

— Премного благодарен за труды ради меня, недостойного. — Бен впрыгнул в ванну, повернул кран и скрылся в облаке пены, которая тут же окрасилась в ядовито-розовый цвет. — Элли! — услышала я, закрывая дверь.

Одумался? Так скоро? Дивны дела твои, Господи!

— Да?

— Забыл спросить — от викарисы никаких известий не было? Я послал коробку…

— Имбирного печенья. Знаю. — Чтобы добыть эту новость, мне пришлось едва не переехать супруга ее преподобия, но Бену я не проболтаюсь. Не заслужил.