|
Панкрат, предварительно постучавшись, явился в кабинет и вручил Персикову великолепную атласную визитную карточку. - Он тамотко, - робко прибавил Панкрат. На карточке было напечатано изящным шрифтом: Альфред Аркадьевич Бронский. Сотрудник московских журналов - "Красный огонек", "Красный перец", "Красный журнал", "Красный прожектор" и газеты "Красная вечерняя газета". - Гони его к чертовой матери, - монотонно сказал Персиков и смахнул карточку под стол. Панкрат повернулся и вышел и через пять минут вернулся со страдальческим лицом и со вторым экземпляром той же карточки. - Ты что же, смеешься? - проскрипел Персиков и стал страшен. - Из гепею, они говорять, - бледнея, ответил Панкрат. Персиков ухватился одной рукой за карточку, чуть не перервал ее пополам, а другой швырнул пинцет на стол. На карточке было написано кудрявым почерком: "Очень прошу и извиняюсь, принять меня, многоуважаемый профессор, на три минуты по общественному делу печати и сотрудник сатирического журнала "Красный ворон", издания ГПУ". - Позови-ка его сюда, - сказал Персиков и задохнулся. Из-за спины Панкрата тотчас вынырнул молодой человек с гладковыбритым маслянистым лицом. Поражали вечно поднятые, словно у китайца, брови и под ними ни секунды не глядевшие в глаза собеседнику агатовые глазки. Одет был молодой человек совершенно безукоризненно и модно. В узкий и длинный до колен пиджак, широчайшие штаны колоколом и неестественной ширины лакированные ботинки с носами, похожими на копыта. В руках молодой человек держал трость, шляпу с острым верхом и блокнот. - Что вам надо? - спросил Персиков таким голосом, что Панкрат мгновенно ушел за дверь. - Ведь вам же сказали, что я занят? Вместо ответа молодой человек поклонился профессору два раза на левый бок и на правый, а затем его глазки колесом прошлись по всему кабинету, и тотчас молодой человек поставил в блокноте знак. - Я занят, - сказал профессор, с отвращением глядя в глазки гостя, но никакого эффекта не добился, так как глазки были неуловимы. - Прошу тысячу раз извинения, глубокоуважаемый профессор, заговорил молодой человек тонким голосом, - что я врываюсь к вам и отнимаю ваше драгоценное время, но известие о вашем мировом открытии, прогремевшее по всему миру, заставляет наш журнал просить у вас каких-либо объяснений. - Какие такие объяснения по всему миру? - заныл Персиков визгливо и пожелтев. - Я не обязан вам давать объяснения и ничего такого... Я занят... страшно занят. - Над чем вы работаете? - сладко спросил молодой человек и поставил второй знак в блокноте. - Да я... вы что? Хотите напечатать что-то? - Да, - ответил молодой человек и вдруг застрочил в блокноте. - Во-первых, я не намерен ничего опубликовывать, пока я не кончу работы... тем более в этих ваших газетах... Во-вторых, откуда вы все это знаете?.. - И Персиков вдруг почувствовал, что теряется. - Верно ли известие, что вы изобрели луч новой жизни? - Какой такой новой жизни? - остервенился профессор, - Что вы мелете чепуху! Луч, над которым я работаю, еще далеко не исследован, и вообще ничего еще не известно! Возможно, что он повышает жизнедеятельность протоплазмы. |
