Заметив, что Роман беззаботно смеется, Блэкмор, который сам держался из последних сил, понял, что идея с каруселью оказалась неудачной. И остановил вращение.

Некоторое время враги отдыхали. Роман по очереди разминал пальцы то одной, то другой руки, а к Блэкмору возвращался его естественный цвет лица — бледно-матовый с незначительной синевой. А вместе с естественным цветом в голову Блэкмора начали приходить очередные губительные идеи.

Аккуратно, чтобы снова не укачало, Блэкмор развернул яхту и погнал вперед, плавно добавляя ускорение. Поначалу Роман не понимал, что тот задумал. Но вскоре стало понятно, что Блэкмор несется к ближайшей звезде — небольшой, но достаточно активной. Скорость плавно росла, росла, и вскоре в ушах начала посвистывать космическая пыль. Звезда приближалась. Сперва стало ярче, ослепительно ярко. Жестко очертилась тень, которую отбрасывал Роман на темную поверхность яхты, она теперь ярко светилась — черная на черном, и это выглядело страшновато. «Хорошо, — подумал Роман, — что яхта у Блэкмора была черного цвета — на белую смотреть было бы совсем невозможно.» Затем Роман почувствовал, что вокруг теплеет, а вскоре ему стало так жарко, что захотелось что-нибудь с себя снять, хотя снимать было нечего.

Блэкмор за стеклом ликовал и корчил рожи. Жар прибывал. На спину словно поставили раскаленную сковородку. Роман боялся обернуться и посмотреть на звезду, но чувствовал ее дыхание — гравитацию, жар и всполохи протуберанцев.

Блэкмору, впрочем, тоже было нехорошо: пытаясь изжарить Романа, он вел яхту по касательной, развернув к звезде тем бортом, где люк, поэтому самому Блэкмору звезда светила прямо в лицо. Конечно нано-стекло люка защищало от излучения куда лучше, чем скафандр Романа, да и кондиционер в яхте наверняка был превосходный и работал сейчас в полную силу. Тем не менее Блэкмор выглядел как человек, которого засунули лицом в костер: он кривился, жмурился, гримасничал и непроизвольно дергался, а защемленная борода не позволяла ему отвернуться.

Впрочем, разглядывать Блэкмора у Романа не оставалась сил: он уже кричал от боли, и крик этот оставался беззвучным в вакууме, и от этого еще более отчаянным.

Неизвестно, сколько бы продолжалась эта пытка, но вдруг спиной Роман почувствовал, что теперь происходит что-то совсем ужасное. И предчувствия его не обманули: как это часто бывает со звездами, с поверхности светила сорвался мощный протуберанец плазмы и рванулся навстречу злополучной яхте. А ведь именно поэтому правилами космического движения строго запрещено приближаться к звездам на такое опасное расстояние!

Протуберанца Роман этого видеть не мог, потому что не мог обернуться — со спины скафандр хоть как-то защищал, а лицо бы сгорело тут же. Роману просто показалось, что яхта упала на звезду и вот-вот ударится о раскаленную поверхность.

Конечно, если бы рядом был Википед, он бы объяснил, что звезда — это шар плазмы, раскаленного газа, и никакой твердой поверхности у звезды не может быть. Но Википеда не было, а ощущения были. В эту секунду Роман совсем потерял рассудок и попытался увернуться, как это делают кошки, падая с высоты. Как ни странно, ему это удалось! Истошно дернувшись, он развернул яхту другой стороной к звезде и оказался в тени! Сразу исчез нестерпимый свет, а на спину словно вылили ведро ледяной воды — тепловое излучение свободно уходило в холодные бездны космоса. Но в следующую секунду яхту потряс удар сокрушительной силы — это протуберанец наконец достиг борта. На миг вся яхта окуталась пламенем, но главный удар, конечно, пришелся на тот борт, который был повернут к звезде: там выгорела вся электроника и закоптились камеры наблюдения.