– Тетя Света, не убивайтесь! И гоните вашего Сашку в шею. – Лида погладила Светлану по руке. – А зятек ваш останется у разбитого корыта. На таких девках, как Изольда, не женятся, с ними только трахаются!

– Лида! – вскрикнула Алина. – Выбирай выражения! – И показала глазами на детей.

– Что я, маленькая? – пожала плечами Полина. – Кино не смотрю…

– А я знаю, что такое «трахаются», – живо перебил сестру Степка. – Это когда две машины сталкиваются. Трах, и вдребезги!

Лида расхохоталась, Алина же ничего не успела сказать, в столовую вошли Елена Владимировна и Ольга. Несколько минут ушли на восторги. Ольга расцеловала Полину, взъерошила вихры близнецам. Она раскраснелась, глаза ее блестели, когда села рядом с Алиной.

– Я тебе завидую, подруга. Такое славное семейство сообразила.

Тетушка захлопотала возле нее, а Ольга, потирая ладони, оглядела стол.

– Давненько я столько вкусненького не ела. Одной себе лень готовить, вот и пробавляюсь то пельменями из магазина, то блинчиками. Оттого и прет во все стороны. – И перевела взгляд на Светлану. – Слышала, что Ритуля твою Татьяну выжила? Что за вредная бабенка! Весь город говорит, что она на директора глаз положила.

– Таким всегда везет! – вздохнула Светлана.

– Нужна ему эта швабра! – фыркнула Лида. – Ей ведь лет сорок уже? Совсем старуха!

Ольга и Алина переглянулись и рассмеялись. И Ольга преувеличенно тяжело вздохнула:

– Скоро и нас в старухи запишут. Тридцать четыре – почти стариковский возраст.

– Если за ум не возьметесь, то и запишут, – поджала губы Елена Владимировна. – Сами о себе не позаботитесь, никто в этом деле не поможет.

– Не надо об этом, – тихо сказала Алина и покосилась на Полину. Дочь чересчур внимательно вслушивалась в их беседу.

– Детям отец нужен и тебе опора, – не сдавалась Елена Владимировна, – я не вечная…

– Ишь, не вечная, – с ехидством заметила Лида и подмигнула Алине. – А сама с чего вдруг вздумала в этом конкурсе участвовать? Я Алине все рассказала… Или тоже на директора глаз положила?

– Ах ты! – Елена Владимировна замахнулась на нее столовым полотенцем. – Ни капли уважения, болтушка!

– И правда, тетя, что это за души прекрасные порывы? – строго спросила Алина. – В какие домработницы ты собралась устраиваться? С твоими суставами? Не выдумывай!

– Алюшка, – смутилась Елена Владимировна, – никто же не говорит, что именно меня возьмут! И что суставы? По дому я копошусь, одна почти ремонт сделала. И потолки побелила, и обои наклеила…

– Тетя, не хватало, чтобы ты в батрачки записалась. – Алина закусила губу. – Если дело только во мне и в детях…

– Ну, понеслось, – огорчилась Елена Владимировна и посмотрела на Ольгу и следом – на Светлану, словно искала у них поддержки. – Я же хотела как лучше. Зарплата там приличная, говорят, пятьсот долларов. Где такую в городе найдешь?

– Тетя, прекрати! – Алина ударила ладонью по столу. – Свои проблемы я буду решать сама. И в услужение ты ни к кому не пойдешь! Я все равно найду возможность заработать.

– Ну, смотри! – Елена Владимировна пожала плечами. – Только когда еще такая возможность появится…

Алина выразительно на нее посмотрела. И тетушка подняла ладони вверх:

– Все, все, сдаюсь! – и переключилась на детей: – А у кого это ложки до сих пор сухие? Суп уже остыл, быстро все доедайте, иначе котлеты не получите.