Сама она была скорее «сова» — как и большинство художников.

Повернувшись, она повела Шона в дом, притворившись, что не заметила его протянутой для приветствия руки. По большому счету, Шон в узких джинсах и спортивной рубашке с короткими рукавами был неотразим, несмотря на ранний час и всю ее хандру. «Слава Богу, я вовремя вспомнила про Пола и его уроки!» — сердито подумала она. И все равно — непросто будет защитить сердце от его необоримых чар!

— К твоему сведению, — заметил Шон, следуя за ней, — в этой части страны рабочий день у плотницкой бригады начинается в шесть утра — с первым лучом солнца. Зато мы и кончаем в полтретьего, так что половину дня можем посвящать семье.

— Мне лучше всего работается за полночь, — отозвалась Сирил, чтобы лишний раз продемонстрировать плотнику их разительное несходство, не оставляющее ему никаких надежд на сближение.

— Не сомневаюсь в этом, Сирил, — громыхнул в ответ Шон; Сирил нервно обернулась: намек был очевиден, но на лице собеседника нельзя было прочесть ничего, кроме согласия с ее утверждением.

— Не желаешь ли выпить перед началом работы чашечку кофе или чая? — любезно спросила Сирил, надеясь, что ему хватит воспитанности понять, что от него требуется сказать «нет».

— Никогда не отказываюсь от кофе, если мне его предлагают! — немедленно отозвался Шон.

Ну конечно! Сирил возвела к небу глаза и, подавив вздох, двинулась на кухню. По дороге она не удержалась и украдкой взглянула на него. «Боже! — чуть не застонала она, — зачем одному человеку столько красоты и обаяния! С такой внешностью можно приходить на рынок и обчищать его, пока народ стоит разинув рот и пялится на тебя».

— Отличный домик, Сирил!

— Спасибо, — рассеянно пробормотала она, копаясь в серванте в поисках банки с кофе. В конце концов она нашла его, засыпала в кофеварку и налила туда воды.

— Предпочитаю черный, — отозвался Шон, когда она обернулась и вопросительно подняла бровь.

— Кто строил дом? — спросил он, взглядом специалиста оглядывая стены и пригубляя горячий напиток. — У парня природное чутье к дереву.

Он профессиональным жестом провел рукой по полированной поверхности стойки.

— Не знаю… Я купила этот дом год назад, но ему уже двадцать пять лет и он сменил множество хозяев.

— Гм! Тогда у нас с этим домом много общего, — усмехнулся Шон.

— В каком смысле? — спросила заинтригованная Сирил.

— Например, у каждого из нас за плечами четверть века, — откликнулся Шон.

— А что касается кофе… — Он скривил губы и сделал второй глоток. — Вкус, конечно… интересный. Какая-нибудь особая смесь разных сортов?

И он аккуратно вылил в раковину все содержимое чашки.

— Особая смесь? — нервно переспросила Сирил, думая совершенно о другом. — Вряд ли. Откуда? Обычная банка, стоит в шкафу уже месяц — для тех, кто захочет кофе…

Двадцать пять лет! Сирил едва не рассмеялась в голос. Да он же совсем дитя!.. Проблем никаких. Неужели она — опытная, умудренная жизнью женщина двадцати семи лет — не справится с этим сосунком?

Шон неторопливо подошел к встроенной в стенку книжной полке и принялся рассматривать книжные корешки, кассеты и компакты с записями классической музыки.

Сирил забарабанила пальцами по ручке кресла. В конце концов, она пошла на эти унизительные условия не для того, чтобы выслушивать его лицемерные похвалы ее вкусу и прочая… Она кашлянула.