– Ничего не понимаю, – Брамс выпятил нижнюю губу. – Что Константин Евсеевич?

– Мы с Николаем работаем у Константина Евсеевича только потому, что обещали ему за время работы никогда не употреблять спиртного.

– Даже на выходных?

– Пока работаем у него, да.

– Послушайте, Даша, – после непродолжительной паузы сказал Осип Емельянович, – но Константин Евсеевич далеко, в США. Неужели на Новый год нельзя выпить бокал шампанского?

– Извините, Осип Емельянович, – грустно ответила Дарья, – но я не могу обмануть человека, сделавшего для меня столько добра в жизни.

Позавтракав от души, Брамс отправился к своим товарищам. Перед выходом Дарья ахнула:

– Осип Емельянович, снимите вы, пожалуйста, это пальто. Во-первых, оно вам велико, а во-вторых, зачем надевать это… извините, это пальто, если есть совершенно новые и, не побоюсь этого слова, роскошные одежды. Смотрите, что я вам приготовила. А вот этикетка от этой куртки, то есть вещь ни разу и никем неодёванная. Ну-ка наденьте, дайте я на вас взгляну.

Брамс облачился в куртку тёмно-коричневого цвета с меховым воротником и, застёгивая пуговицы, подошёл к зеркалу. Дарья Андреевна ахнула.

– Боже ж ты мой! – всплеснула она руками. – Это совсем другое дело. И ботинки нужно сменить, я эти почистила, но всё же потом нужно будет переобуться. Не волнуйтесь, я подберу.

– Спасибо, Дарья, – смущённо сказал Осип Емельянович, и протянул руку к дверной ручке.

– Постойте! – воскликнула Дарья, и в её руках заблестел пульверизатор. – Давайте-ка я взбрызну вашу курточку.

Брамс узнал запах одеколона – впервые он унюхал его при встрече с Фарбергом.

– Достаточно-достаточно! – остановил заботливую женщину Осип Емельянович. – Спасибо, я убыл.

«Удивительная женщина! – мысленно восхищался Брамс. – Это надо же, не пьют они с Николаем. Прямо сатрапия какая-то. Ну, и Константин Евсеевич! Зверское условие, я бы даже сказал бесчеловечное. Ну, ладно, женщина, но ведь Коля… Николай-то мужик, иногда и надо пропустить «соточку». Хотя с другой стороны, может, и правильно. Продумаешь, не бухает парень. Здоровее будет. А Дашка… прямо дух захватывает! Интересно, сколько ей годков? Под сорок точно. Сын в армии, если даже в двадцать родила, вот тебе и сорокетник. Хотя такая девка могла и в семнадцать родить, красавица… А чего это ты, Ёся, на чужих баб заглядываешься? Ты смотри, фантазёр какой. А что если, – у Осипа Емельяновича вдруг внутри всё похолодело, – если она любовница Фарберга? Ты смотри друг, не вляпайся, а то будут тебе и романы, и поэмы. Пожалуется мужику, приедут от него послы, пару рёбер поломают и вышвырнут на улицу. Ну, началось! Ёся, что ты сам себе жути гонишь? Ну, какие рёбра? Это просто домработница. Была бы любимой женщиной, разве он оставил бы её здесь? С его-то деньжищами? Забрал бы с собой, и глотал бы дальше её пирожки. Ладно, постепенно всё выясним. Но деваха славная, конечно, я бы сказал, кровь с молоком.

По дороге Брамс зашёл в супермаркет, купил продуктов – палку колбасы, белоснежный батон хлеба, консервов, сахара, несколько пакетов «доширака», банку растворимого кофе, шоколадных конфет, мандаринов и бутылку водки. Горячительный напиток выбирал долго. В конце концов, не поскупился, купил литровую бутылку премиум-класса.

«Если бы мне ещё вчера до встречи с Фарбергом сказали, что я сегодня буду по такой цене покупать водку, я бы разрыдался», – подумал Брамс. И тут его взгляд упал на вывеску «Сбербанк-24».