И там, наконец, прозвучали обращенные ко мне сакраментальные слова:

— Пройдемте…

Наверное, именно это и требовалось, чтобы выбить меня из состояния отупелой остолбенелости. Откуда только взялась былая энергия! Разъяренной кошкой вскочила я на ноги:

— Ну уж нет! Это вы со мной пройдете! К машине, вон она стоит! И подтолкнете как следует, аккумулятор, небось, совсем сел…

Прошло два дня.

— Хватит! — решительно заявила я. — Сколько можно испытывать мое терпение? Как покорная овца, я выполняю все требования. Куда надо — еду, что надо — делаю, а меня держат на голодном пайке, лишь время от времени подбрасывая жалкие ошметки информации. Больше я не выдержу! Или ты сейчас же мне все расскажешь, или я не знаю что сделаю!

Передо мной опять сидел идеальный продукт цивилизации, и просто трудно поверить, что всего две ночи назад он тащил утопленника из воды. Впрочем, столь изысканное творение природы никто не мог бы заподозрить и в том, что он мог скрываться в заброшенной собачьей конуре на пустынном пляже… А ведь как первое, так и второе имело место, и он просто обязан был наконец все мне объяснить!

— А я думал, ты сама все поняла! — в своей обычной манере ответил мужчина моей мечты, позволив себе проявить невинное удивление. — Ведь ты принимала личное участие во всех событиях.

Я принимала личное участие! Он это называет участием! Правда, после событий памятной ночи я действительно вместе с Мареком посетила несколько солидных учреждений, но назвать это личным участием никак нельзя. Я лишь украшала своим присутствием эти светские визиты, во время которых вежливые мужчины в штатском общались с Мареком с помощью малопонятных отрывочных слов, жестов и взглядов. Мало того, что для меня тайна оставалась покрытой мраком, создавалось впечатление, что мрак только сильнее сгущается…

— Ну что ж, мой дорогой, — стараясь сохранить спокойствие, зловеще прошептала я, — в таком случае ответь мне на один-единственный вопрос. Ладно?

— Ладно. А на какой именно?

— А именно, кто ты такой, собственно, мое сокровище?

Сокровище удивилось так, будто я попросила поделиться со мной секретом разведения жирафов.

— Я?!

— Нет, шах персидский!

— Да обыкновенный человек, совсем обыкновенный. Главным образом журналист…

Нет, кажется, мне-таки с ним не сладить.

— Хорошо, — устало согласилась я, — пусть журналист. Тогда откуда же тебе все было известно?

— Мне ничего не было известно, приходилось обо всем самому догадываться.

— Слушай, если ты хочешь, чтобы меня хватила кондрашка, ты этого сейчас добьешься! Перестань издеваться и разговаривай со мной как с человеком! Мне надоело строить предположения, я хочу знать!

— Что ты хочешь знать?

— Все! Сама не знаю, с чего начать… Например, какого черта ты задавался с этой девкой? Зачем ломал всю эту комедию?

Марек ответил не сразу. Кажется, он вдруг засмущался. Он!

— Мне надо было увидеть ее в голом виде, — неохотно признался он наконец.

— Что?! В голом виде?

— Вот именно. Я подозревал, что именно она — тот человек, которого я разыскиваю, но надо было убедиться. У той должно быть родимое пятно в форме полумесяца…

— Можно знать, на каком месте? — ледяным голосом поинтересовалась я.

— Вовсе не на том, о каком ты думаешь.