Ростислав Владимирович выдохнул с облегчением.

— Благодарю за разъяснение, Дмитрий Алексеевич. Что от меня потребуется дальше?

Я улыбнулся.

Григорий Юрьевич не сказал ничего нового, более того, он понятия не имел, кто заказчик поединка. Такими вещами Смольный не делился, ставя подельника только перед фактом, кто станет следующей жертвой. Однако компромат свой сдал, и его прямо сейчас должно выковыривать из банковской ячейки новгородское подразделение Царской Службы Безопасности.

По словам Литвинова, там хранятся записи обо всех убийствах, совершенных парочкой бретеров. А значит, десятки родов, наконец, узнают настоящую правду о том, что же на самом деле случилось с их родными.

Мерзкое дело, мерзкие боярские отпрыски. После бесед с ними я чувствовал себя оплеванным. Редко такое случалось, когда я мог с уверенностью сказать, что вот эти люди не заслуживают жить. Однако в отношении Смольного и Литвинова это было правдой.

— Пока что ничего, — продолжил разговор я, вернувшись из своих мыслей. — Сейчас мы договорим, и вас, Ростислав Владимирович, отвезут домой. Официально вы были срочно вызваны по службе, и вашу невесту предупредили об этом же.

Младший лейтенант замедленно кивнул.

— Она видела, как эти два боярича уходили со мной, — неуверенно напомнил он.

Складывалось впечатление, что он либо настолько подавлен случившимся, что не слишком адекватно оценивает ситуацию, либо на самом деле не до конца понимает, как все устроено на самом деле. Одно предположение, что сотрудник ЦСБ, разговаривавший с боярышней Ипатьевой, забыл об этом, произнесенное от офицера русской армии, свидетельствовало именно об этом.

— И вы вправе сказать, что у вас состоялся мужской разговор без членовредительства, после чего опозоренные русским офицером бояричи отбыли с приема, — кивнул я с легкой улыбкой. — Больше вы их, разумеется, не видели.

— Я запомню, — согласился тот. — Это все?

Немного подумав, я добавил:

— На всякий случай у вас будет мой номер, по которому вы в любой момент можете ко мне обратиться за помощью. Это не официально, и не связано с деятельностью ЦСБ. О нашем контакте знать положено только вам и мне, — я сделал паузу, принимая решение, после чего продолжил: — Возможно, я сам с вами вскоре свяжусь, если мне от вас что-то потребуется. Но, обещаю, без веской причины тревожить вас не стану.

Не откладывая в долгий ящик, я вытащил из внутреннего кармана визитку со своими личными контактами и вручил ее младшему лейтенанту. Приняв ее с легким поклоном, Ростислав Владимирович вдруг сказал:

— Знаете, Дмитрий Алексеевич, — проговорил он негромко, будто стесняясь своих слов, — для меня большая честь общаться с вами. Вы стали воплощением всего, о чем я могу только мечтать. Вы многое сделали для Русского царства, поступили в лучший Университет страны, защищали нашу землю от Речи Посполитой, боролись с мятежом и остановили его. Вас удостоили высшей награды Русского царства, и, в конце концов, вы стали наследником Уральского княжества — передовой оружейной нашей страны. Я более чем уверен, что вы и в других делах столь же успешны. Вас знают, как благородного и достойного человека. А теперь, оказывается, вы еще и помогаете Царской Службе Безопасности в каких-то явно крайне важных для нашей страны делах. Я вами восхищаюсь, Дмитрий Алексеевич. Не сочтите это за лесть, я от чистого сердца.

Я улыбнулся в ответ.

— Мне приятно это слышать, Ростислав Владимирович, — произнес я и добавил со вздохом: — От себя же могу сказать, что с радостью обменял всю свою ответственность на вашу спокойную и размеренную жизнь офицера русской армии.