То, что на самолете имелся ограниченный запас горючего, наводило на мысль, что захвативший машину Вернер полетит к линии фронта по прямой. Зная скорость полета, можно было с точностью до нескольких минут установить, когда и в каком месте будет пролетать машина с красными крестами на крыльях. Это облегчало розыски и перехват.

Истребители, подымавшиеся по тревоге с нескольких аэродромов, долго на различных высотах шныряли в ночном небе, но возвращались ни с чем. Самолет–беглец исчез.

…Вернер знал, где его будут искать, и сразу же за Полянском круто повернул на северо–запад. Лишь через час машина взяла курс на восток.

Людвиг рассчитал точно: горючего хватило, чтобы пересечь линию фронта. Когда он выключил мотор, светящаяся стрелка показателя уровня горючего в баке приближалась к нулю.

При посадке самолет зацепил кусты правым крылом, но все обошлось благополучно, если не считать царапины на щеке у Оксаны. Как ни странно, эта царапина почему–то сильно беспокоила девушку: она боялась, что на щеке останется шрам.

На рассвете Людвига и Оксану «взяли в плен» девушки, ночевавшие на полевом стане и услышавшие звук кружившегося над лугом самолета. Они приняли Оксану за немецкую шпионку.

Через полчаса прибывшие на машине к полевому стану лейтенант и два солдата увезли «пленников» в штаб дивизии.

Советский майор — молодой, со стриженой под нолевку светлой головой перечитал свои, сделанные во время допроса, заметки и, благожелательно взглянув на сидевшего у стола немецкого летчика, что–то сказал переводчику.

— Майор говорит, что беседа с вами закончена. Майор благодарит вас, подполковник Вернер, за откровенные признания и ценную информацию.

— Как вы намерены поступить со мной? — спросил Людвиг равнодушно. — Какова моя дальнейшая судьба?

Переводчик обменялся с майором несколькими фразами, весело усмехнулся и уже холодно обратился к Людвигу:

— Сейчас вы пообедаете… Затем вас отправят в лагерь для военнопленных. Придется пожить у нас до конца войны. Кончится война — вместе с другими пленными поедете к себе на родину. Вас это устраивает?

Людвиг рассеянно кивнул головой. Он мял в руках пилотку и поглядывал на дверь.

— Скажите, эта девушка зайдет сюда? — спросил он, заметив, что майор поднялся.

— А зачем она вам? — перевел ответ майора переводчик. — Она все рассказала и отрекомендовала вас с самой лучшей стороны.

— Я хотел бы ее увидеть, поговорить. Попрощаться… — Людвиг смутился. — Если это возможно, очень прошу.

Майор выслушал переводчика и снял телефонную трубку. Вернер поднялся со стула и напряженно следил за выражением лица и интонациями голоса майора, говорившего по телефону. Майору ответили, что «гостья» ушла к машине и, очевидно, уже уехала.

— Постарайтесь задержать! — крикнул майор. — Пусть она зайдет ко мне на минуту.

— Она уехала?

— Сейчас выяснится… Вы можете присесть, подполковник.

Переводчик подвел Вернера к маленькому столику, положил перед ним пачку папирос, пододвинул блюдце, служившее пепельницей. Людвиг закурил, чтобы скрыть свое волнение. Только сейчас с неожиданно острой душевной болью он понял, какая глубокая пропасть разделяет его и ту девушку, которую так долго он называл Анной. Она могла уехать или даже уже уехала, не попрощавшись с ним. Значит, он не мог оставить даже маленького следа в ее мужественном, но холодном, эгоистичном сердце. Она просто забыла о его существовании. Конечно, они — люди из двух разных, враждебных миров, он понимает это.