Продолжая смаковать пришедшую на ум мысль, Рорк тихо соскользнул с кровати, собрал свою одежду и, чтобы не разбудить Дарию, вышел одеваться на веранду. Ей необходимо поспать.

Оставив записку, он сел в лодку, отвел ее, отталкиваясь шестом, подальше от хижины и запустил мотор только тогда, когда находился на достаточном расстоянии, откуда шум двигателя не смог бы разбудить Дарию.

Проснувшись и обнаружив, что Рорк уже уехал, Дария была разочарована, но не удивлена. Она знала, что он отправился в магазин для телефонных переговоров с Майком. Напрасно он ее не разбудил. А вдруг с ним что-нибудь случится и она не успеет сказать ему, как его любит…

Нет! Дария затрясла головой, отказываясь даже допускать такую ужасающую мысль. С Рорком все будет в порядке.

Она натянула леггинсы, футболку и тапочки и возвратилась на кухню, где выбросила взбитые яйца, которые все еще стояли на стойке в керамической миске, ожидая, пока их превратят в омлет, и решила обойтись гренками и кофе.

Она беспокойно металась по хижине, ожидая возвращения Рорка. Ей безумно хотелось быть сейчас с ним. Надо было поехать вместе. В конце концов, он вмешался в это дело только из-за нее. А что, если Майк захочет что-нибудь у нее спросить? Как может она принести хоть какую-то пользу, если все время торчит здесь, как утка на болоте?

– Черт побери, Рорк, – бормотала она, – когда ты вернешься, мы сядем и обстоятельно побеседуем на тему о равенстве в наших отношениях. – Она была даже рада своему раздражению. Оно частично отвлекало от гложущего ее беспокойства.

Разбирая разные припасы, она рассеянно отметила, что все они имеют отношение к охоте или рыбалке. В куче вещей она нашла кожаные ножны, в которых лежал самый страшный нож из всех, какие она когда-либо видела. К сожалению, за годы работы Дарии пришлось насмотреться на различные образчики холодного оружия. Когда она отложила ножны, в ее памяти внезапно вспыхнуло воспоминание о ноже, приставленном к горлу человека, на шее которого была толстая веревка.

От ужасного воспоминания у Дарии похолодела кровь, а колени подогнулись. Она опустилась в кресло и, хотя ее первым побуждением было выбросить из головы пугающую сцену, стала оживлять ее в памяти, понимая, что это может дать ей ключ к разгадке событий.

Дария видела их как наяву, как тогда, в заливе. Группа людей в капюшонах палачей, держа в руках факелы, стояла, образуя круг. В центре этого круга испуганный парень умолял помиловать его.

– Ты уже получил помилование, – произнес глубокий, очень знакомый ей голос. – По решению того смехотворного органа, который у нас приписывает себе функции правосудия. А теперь получишь заслуженное наказание.

Он дернул за конец веревки, которая была закреплена петлей на суку дерева. Ноги пленника на миг оторвались от земли.

– Вам тогда несдобровать, – всхлипывая, уговаривал парень. – Пожалуйста, отпустите меня, я никогда никому ничего не расскажу. Я покину город… штат… Отправлюсь в…

– Единственное место, куда ты отправишься, так это в ад. – Проговорив это, человек отошел в сторону, а другой, в таком же страшном капюшоне, поднял к плечу помповое ружье.

Сквозь непрерывные мольбы несчастного пленника Дария все же расслышала щелчок взводимого курка. В неровном мерцании факельных огней его расширенные от ужаса глаза казались огромными и бездонными… Но вдруг на лице жертвы появилось новое выражение, он выглядел теперь таким же холодным и злым, как и ряженные палачами люди.

– Может, я и отправлюсь в ад, но вы тоже закончите там, – пригрозил он.

– Все может быть. – Голос, который она узнала, ответил невозмутимым тоном, составлявшим чудовищный контраст с ужасом ситуации. – Но ты первым туда доберешься.