И в это мгновение показалось существо, чей рев мы слышали. И от этого зрелища Ролл потерял половину оставшегося разума. Признаюсь, у меня тоже сердце ушло в пятки. Не от ужасающего вида существа. А от осознания.

Мы все умрем. Будь здесь хоть десять таких же отрядов, мы все равно умрем. Даже Айя на пике своих сил вряд ли бы справилась.

По разрушенному зала музея древностей двигался главный экспонат. Древнее него я в Роркхе не встречал. Алые росчерки молниями извивались вокруг сияющего багровым тела. Визжали монстры и твари, что попали под его поступь.

А попали все без исключения. Алые ленты сияли как никогда прежде, впиваясь в песок, где находили себе очередную жертву. Алые ленты проходили сквозь стекло, камень и сталь, не встречая преграды. Сраные алые ленты извивались перед моими глазами, словно живые змеи, алчущие чужой крови. Вернее, жизни.

— Где? — проревел Хохуро, вплывая в зал.

От его голоса из ушей пошла кровь. Ролл готов был поддаться безумию. Я чувствовал это, потому что рука с револьвером сама потянулась к виску. Алые ленты взвились безумным штормом, рассекая пространство.

Затем на мгновение сжались, обвивая тело хозяина, отчего тот показался сияющим багровым алмазом. В одно мгновение ленты копьями выстрелили во все стороны, пронзая каждое живое существо в хранилище.

Я видел, как обычная повязка насквозь пробила мою грудь, бронированное стекло за моей спиной и стальную стену за ним. Рука с револьвером безвольно опустилась. Я чувствовал, как жизнь уходит из тела в такт пульсации ленты.

Хохуро было плевать. На меня, на нас, на окружавших его тварей, бьющихся в агонии. Он одним ударом достал всех. Одной сраной атакой попал в каждого. Мы столько времени держали оборону, а этот ублюдок просто вошел и всех положил.

Но он даже не смотрел в нашу сторону. Я видел его пустые глазницы, обмотанные теми же лентами. И огонь в них пылал куда ярче, чем руны на волшебных повязках. И его взгляд был прикован к экспонатам за моей спиной.

— Мое, — прошептал он. Но от этого шепота по стенам зазмеились новые трещины.

Когда он приблизился, я почувствовал жар, наполненный запахом смерти. Не свежей крови или трупов после битвы. Нет, это был запах тысячелетнего праха и безысходности.

— Нельзя, — прошептал я, пытаясь выдавить из себя слова. — Договор.

— Чую, — прошептал Хохуро, наконец отводя взгляд от экспонатов. Его лицо приблизилось ко мне. А нет, это меня подняло в воздух, словно пушинку. — Ты пахнешь… Как… Нет, ты не он.

— У нас… — хрипел я. Песок в горле. Песок в легких. Казалось, он был даже у меня в венах. — Договор. У нас.

— Договор? — произнес Хохуро. — Договор, приговор, уговор.

Лента, что пронзала мою грудь, внезапно вспыхнула. Стало легче дышать, а шкала здоровья в одно мгновение восполнилась наполовину. Следом и очки разума поползли вверх.

— У нас с тобой договор, — произнес я. Слова все еще со скрежетом выходили из меня. Сложно говорить, когда тебе грудь насквозь пробило. — Жезл Алтари. Алтара. Алтр…

— Жезл Алтарайи, — произнес Хохуро, ставя меня на пол и выдергивая ленту. — Ты помнящий, что пах как Ключник, потом не пах как Ключник, а теперь не знаешь, как пахнет Ключник, потому что ты не он. Уже никогда.

— У нас договор. Мы не на твоей земле, — прохрипел я, сдерживая кровавый кашель. — Мы не должны платить. Ты нарушаешь.

Хохуро даже не посмотрел в мою сторону. Его взгляд был прикован к одеяниям. И в его взгляде плескалось… что-то. Что-то неуловимое. Будто он смотрел на нечто прекрасное или любимое.

— Мое, — прошептал он совсем тихо.