• А на человека со стороны общество диссидентов производило устрашающее впечатление.

Если бы диссиденты были способны, они устроили бы самую настоящую революцию. Но, к счастью, они были разобщены, каждый тянул в свою сторону. Не возникло ничего похожего на «партию нового типа» Ленина.

Движение диссидентов было очень верхушечным и ни в коем случае не народным. В основном это были писатели, ученые, специалисты. Как правило, столичные жители. Как писал видный диссидент Григорий Померанц, «большинство диссидентов жили на Юго-Западе Москвы». Как видите, можно было очень точно определить, где именно они встречаются. Так сказать, ареал распространения.

Среди диссидентов было много потомков коммунистов 1920–1930-х годов, репрессированных Сталиным. Эти люди занимали особое, привилегированное положение, жили в особых поселках и регулярно получали очень неплохие пайки.

• Общее число диссидентов в СССР 1980-х годов не превышало и 1000 человек.

Что, собственно, требовали диссиденты? Формально: самых святых вещей! Соблюдения законности, выполнения требований международного сообщества. Они не желали понимать, что живут в идеологическом обществе и что с ними расправляются не как с политической оппозицией, а как с еретиками.

• Шуму от них было гораздо больше, чем самих диссидентов.

Власти СССР не давали спуску диссидентам, но и репрессии были совсем не такие уж страшные. Белогвардейцев в 1920–1950-е годы давили намного более жестоко, истребляя целыми семьями и целыми общественными пластами.

Диссидентов репрессировали сугубо индивидуально, и чтобы попасть под жернова, надо было не просто болтать, а что-то реально сделать против советской власти. Скажем, родственники Андрея Сахарова не разделяли его убеждений и не принимали никакого участия в диссидентском движении. Никто из них не подвергался никаким репрессиям.

Диссидентов, как правило, ссылали прочь из Москвы и Петербурга, не давали заниматься престижной, интеллектуальной работой, мешали делать карьеру. Самых рьяных сажали в лагеря по статье 70, «распространение заведомо лживых измышлений о политическом и общественном строе СССР».

Иные попадали и в психушку, о «репрессивной медицине» говорили по всему миру.

Не собираюсь оправдывать ни власти СССР, ни исполнителей этой политики. Но уж простите, а сами диссиденты чем были лучше? Валерия Новодворская в своей книге долго описывала, как ее пытали электрошоком и бормашиной — но ведь она сама с удовольствием делала бы то же самое. И не только со своими мучителями, а со всеми нами — с теми, кто не собирается бегать и орать под ее знаменами и по ее указке.

Белогвардейцы нравственно и культурно превосходили своих советских врагов — но у диссидентов нет никакого нравственного превосходства. Это люди того же общества, и притом не самой лучшей, не самой здоровой ее части.

Уже в пору «перестройки» большая часть диссидентов не стала строить в России другого общества, а выехала за границу. В их числе и вдова Сахарова Елена Боннэр с тремя детьми от прежних браков.

• В пропагандистской литературе их упорно называли «дети Сахарова»: при том что это дети Боннэр от первого брака. Настоящие сыновья Сахарова не имели никакого отношения к диссидентской деятельности отца.

Во всем Красноярске жило всего 3 диссидента. Все трое выехали в США. Один из них вернулся, разочаровавшись теперь уже и в своем новом Отечестве. Теперь он опять «борется», но уже под другим знаменем. Теперь он рьяный и «убежденный» сталинист и «борется» за возведение в Красноярске памятника Сталину.