Или все еще не ясно, что уничтожение России — из всех безумий европейской политики самое безумное; что полтораста миллионов людей, испытавших те нечеловеческие ужасы, которые ныне русские люди испытывают, оставят страшный след в истории?

Европа не пощадила России; Россия не пощадит Европы. Бич Божий опустится, месть совершится. Но отомстит не Россия, а Тот, кто избрал ее орудием отомщения: «Мне отмщение, и Аз воздам».

В неизбежном поединке с Россией, пусть помнит Европа, что Россия — не одна, что за нею — весь Восток, и что «свет с Востока» — может быть страшным светом смерти для Запада.

Когда быка ведут на убой, он мычит жалобно: чует смерть. А Европа не чует: идет на смерть немо, тупо, бессмысленно. Но если понять, как следует то, что сейчас происходит, то можно с ума сойти от медленно растущего нагнетения ужаса.

Большевизм — у ворот, как деревянный конь с данайцами. И никем не услышан вопль Кассандры пророчицы: «Если конь войдет, пал Илион!»

Наш вопль не услышан никем. Но мы должны вопить до конца: европейцы, опомнитесь, или наше спасение будет вашею гибелью, — вот чем это кончится!

ИЗ ДНЕВНИКА

1 мая 1921 года

Потрясающие слова, и даже не слова, только зов, крик, вопль, но такой, что нельзя повторить его без радости, подобной ужасу.

Все ненавидят, все убивают друг друга. Есть только смерть, и нет ничего кроме смерти. Смерть — действительность единственная. Но вот этот вопль: «Христос воскрес!» и вдруг иная развертывается действительность. Темно сейчас на земле, кроваво, как еще никогда. Но какая бы тяжесть тьмы и крови не тяготела на мне, я знаю, что воистину воскрес, и это у меня никогда не отнимется.

И еще знаю: никогда нигде этот вопль ужасающей радости не раздавался так, как сейчас в России.

«И непонятною тоскою уже загорелась земля; черствее и черствее становится жизнь; все мельчает и мелеет, и возрастает только в виду всех один исполинский образ скуки, достигая с каждым днем неизмеримейшего роста. Все глухо, могила повсюду. Боже! пусто и страшно становится в Твоем мире! — Отчего же одному русскому еще кажется, что праздник этот празднуется, как следует и празднуется так в одной его земле? Мечта ли это? Но зачем же эта мечта не приходит ни к кому другому, кроме русского?.. Лучше ли мы „других народов“? Ближе мы жизнью ко Христу, чем они? Никого мы не лучше. Хуже мы всех прочих. Но есть в нашей душе то, что нам пророчит: у нас прежде, нежели во всякой другой земле, празднуется Светлое Воскресение Христово!»

Прав Гоголь. В эту Светлую ночь, мы русские изгнанники, припадая ухом к чужой земле, слышим из России доносящиеся «гулы всезвонных колоколов», и нигде этот праздник не праздновался так, как в России сейчас.

Случайно или не случайно, именно в этом году, самом страшном из всех наших годов и даже из трех последних, страшнейшем, совпали в России два праздника — 1-е мая, «красная пасха» Интернационала, грядущего большевизма всемирного, и Воскресение Христово, тоже «Пасха Красная», о которой в церковной песне поется. Два красных солнца — из крови восходящее солнце любви и заходящее в кровь.

Кто с кем борется в этих двух солнцах и за какие судьбы мира, это мы, русские, знаем, только мы одни, и никто кроме нас. Знание это купили мы ценою неимоверною и уже ни за какую цену его не продадим. И пусть «никого мы не лучше, а хуже всех»; пусть сейчас Россия — одна, как еще никогда никакой народ не был один, покинута, отвержена презренна, поругана, оплевана, терном венчана, пронзена, распята, — весь мир услышит некогда то, что мы сейчас говорим: воскреснет Россия, потому что Христос воскрес.

Париж

СТРАШНОЕ ПИСЬМО

Я получил страшное письмо из России.