Осторожно ступая по теням на траве, в темноте он услышал голоса. То были Силач Джон и Марли. Третий голос — негромкий, надтреснутый — принадлежал Шебе.

— Река берет начало на вершине Горы, за облаками. По подземным камням она течет в Рин. Так что, друзья мои, вам надо забраться на Гору, на самый верх. А кто туда знает тайную тропу? Только Шеба!

И она ехидно рассмеялась.

Роуэн раздумывал, не лучше ли просто положить сыр на ступеньку и дунуть домой. Но тут у него под башмаком хрустнула ветка.

В двери показалась голова Силача Джона.

— Ну наконец! — Он протянул руку и втащил Роуэна в дом. — Вот сыр… Это наш подарок тебе, Шеба, — сказал он почтительно. — За то, что ты укажешь нам дорогу.

Сидя у огня, старуха потянула носом и жадно причмокнула губами.

— Сыр, говоришь? — злорадно произнесла она, потом нахмурилась, и ее глаза сузились. — Ну так неси его сюда. Да не бойся ты! — прикрикнула она на мальчика.

Роуэн застыл на месте. Марли чуть подтолкнула его сзади. Ноги у него сделались точно ватные, и каждый шаг давался с великим трудом.

— Что там у тебя? — повысила голос Шеба, приподнимаясь в своем кресле. — Говорю, не бойся! Иди сюда и клади свой хваленый сыр мне на колени. Откуда я знаю, что ты мне хочешь подсунуть? Каждый так и норовит обмануть…

— Мы тебе самый хороший сыр принесли, Шеба, — миролюбиво сказала Марли. — Роуэн сам его выбирал. Он взял его с верхней полки. Вот увидишь, тебе понравится.

— Знаю я вас, — все так же недоверчиво буркнула Шеба.

Она нагнулась вперед и уставилась прямо на Роуэна. В свете пламени ее глаза казались красными. Седые пряди надо лбом перехватывала красная тряпка. От старухи несло холодным пеплом, пылью, запахом старой одежды и горьких трав. Роуэн робко подошел к креслу, в котором сидела Шеба, положил желтые головки сыра ей на колени и поспешно отступил назад, стараясь не дышать и не смотреть на нее.

Но Шеба не обращала на него никакого внимания. Костлявыми пальцами она взяла одну головку за другой и обнюхала их. Роуэн дрожал, спрятавшись от старухи за высокой и статной Марли. А вдруг он взял не те сыры? А вдруг они ей не понравятся? А вдруг Шебе взбредет в голову, что он решил ее обмануть?

Старуха подняла голову.

— Хороши, — довольно произнесла она. — Ты правду сказал, садовник Джон.

— Само собой, — поклонился ей Силач Джон.

— Ну что, Шеба, — вступила в разговор Марли, — теперь ты скажешь нам то, за чем мы пришли?

— Ишь, какая смелая выискалась! — съязвила колдунья.

Она вынула из корзины сухие ветки и бросила их в огонь. Пламя вспыхнуло ярче. Старуха повернулась к нему спиной, а на ее лице заплясали тени.

— Чего ж о славе не помечтать, когда дома за станком сидишь? А на Гору-то идти — кишка тонка будет. Ничего, Гора быстро усмиряет таких, как ты. Много там троп… очень много… да сами увидите.

Роуэн почувствовал, как сильно это задело Марли, и увидел, что щеки ее стали пунцовыми. Ровным голосом она ответила:

— Не пугай нас, Шеба.

— Садовник Джон! Ты вышел и лицом, и нравом! — пропустив эти слова мимо ушей, гнула свое старуха. — Теперь ты просишь меня помочь. А помнишь, как в рваной рубашонке бегал босиком да ревел от страха всякий раз, когда я проходила мимо? — Злая улыбка обнажила ее длинные желтые зубы. — Гора не будет проверять твою силу, Джон, — она тебя уничтожит. Похрабрее людей обламывала. Сожмет — и как ты ни выкручивайся, а не вырвешься.