Глава 2

– Э-э, да. – Мистер Фаунтин смущенно посматривал на Роуз, будто надеялся, что она его выручит.

– В перерывах между занятиями? – продолжала мисс Фелл, сердито глядя на девочку. – Она же ваша ученица, как она может одновременно быть горничной?

– Я привыкла к труду, мэм, – тихо проговорила Роуз.

– Помолчи, Роуз. – Гус прошелся по спинке оттоманки и провел хвостом по ее губам. Роуз попыталась возразить, но не смогла – рот словно оказался набит шерстью. Она смахнула заклинание с лица и бросила на Гуса гневный взгляд, но тот лишь тихо замурлыкал с самодовольным видом. – Она до смешного упрямая, ведь я уже несколько месяцев твержу, что она не может быть одновременно ученицей волшебника и служанкой.

Роуз не приходило в голову, что мисс Фелл считает ее ученицей и никем больше. Всю ночь она лежала без сна, слушая, как городские колокола отбивают час за часом, и думала о девушке на рисунке. А в шесть утра заставила себя встать, чтобы разжечь камины. Зажигая огонь в камине в спальне мисс Фелл, Роуз самым неподобающим образом уронила щипцы для угля на каминную решетку.

Громкий лязг разбудил старую волшебницу. Она отнеслась к неаккуратной служанке с пониманием – пока не сообразила, кто перед ней. Тогда мисс Фелл немедленно укуталась в кружевной капот и приказала доставить ей поднос с чаем и мистера Фаунтина в гостиную. Гуса никто не звал – он явился из неизлечимого любопытства.

Когда они вернулись из Венеции, Роуз не знала, кем ей теперь быть. За границей она совершенно точно была леди – начать хотя бы с того, что она танцевала на балу во дворце. Камин в ее комнате разжигали венецианские девочки-служанки – а она, к своему стыду, даже не просыпалась.

Но по возвращении в Лондон началась суматоха: нужно было найти для мисс Фелл комнату, вымыть ее, повесить над кроватью полог и следить, чтобы все было идеально. Роуз повесила прекрасное кружевное бальное платье на крючок в своей крошечной спаленке на чердаке с полной уверенностью, что никогда больше его не наденет. А потом побежала на кухню успокаивать миссис Джонс, которая в панике твердила, что не может приготовить подходящий ужин для хозяина и его гостьи, когда (по ее словам) в доме нет ничего, кроме пикши, да и то несвежей.

Разве она могла отказаться помочь? Глядя на неодобрение на лице мисс Фелл, девочка представляла такое же выражение у мисс Бриджес, если сказать ей, что Роуз больше не служанка и не будет слушать приказы. Она не села за стол вместе с хозяевами – к ужину, разумеется, подали не пикшу, хотя миссис Джонс уверяла, что такое стыдно отправлять в столовую.

– Но я ведь действительно служанка, – прошептала девочка. – Я пришла в этот дом, чтобы работать. Мисс Бриджес забрала меня из приюта, мэм. Я не могу этого забыть.

Глаза мисс Фелл сурово блеснули:

– Придется забыть. Ты больше не служанка. – Она задумчиво оглядела Роуз. – Быть служанкой значительно проще, верно?

У девочки перехватило дыхание. Она готова была поспорить, что мисс Фелл никогда не приходилось отмывать лестницы или чистить графитом каминную решетку. Да что она вообще знает? Неужели думает, что горничные только и делают, что сплетничают на кухне?

– Это правда.

Роуз вздрогнула: Гус осторожно, одним когтем царапнул ее руку. Девочка сердито посмотрела на него. Когда они танцевали на балу, иметь с ним дело было намного приятнее.