– Мы решили приехать и сначала рассказать вам лично, конечно, – продолжает Алекс.

Пусть он шотландец, но по-английски говорит так же чисто, как мои родители. Только намного изысканней. У Эл похожий акцент, но когда она дома, то начинает говорить почти как я.

– На следующей неделе в Холируде состоится официальное оглашение, – говорит Алекс, – и я уверен, что к этому будет приковано всё внимание прессы. Давайте надеяться, что мои южные кузены влезут в какой-нибудь скандал, и СМИ хотя бы отчасти от нас отвлекутся.

Он улыбается и обводит нас взглядом. Поразительно, но в устах Алекса всё это звучит нормально и обыденно. Как будто Холируд – просто какое-то место, а не, черт возьми, королевский дворец. А его «южные кузены» – члены английской правящей династии, и, господи помилуй, они вот-вот станут родственниками Элли.

– Вы уверены? – спрашиваю я, и все поворачиваются ко мне.

Я смотрю на Элли… о боже, до сих пор я не понимала, что значит выражение «ее глаза метали молнии». Но примерно так она сейчас смотрит на меня.

Возможно, когда сестра сообщает о своей помолвке, нужно сказать что-нибудь другое. Но я просто не смогла удержаться.

– Дэйзи… – бормочет мама.

Алекс откашливается, а у Элли начинает дрожать коленка. Я знаю, что это значит. В детстве она всегда дрыгала ногой, прежде чем стукнуть меня локтем или пожаловаться маме, что я говорю глупости. Перед отъездом в Шотландию моя сестра была настоящим человеком, с живыми чувствами, я до сих пор вижу этого человека.

– Извините, – говорю я, глядя вокруг. – Я хотела сказать – наверное, все мы знали, что так и будет, но… – Я неопределенно машу руками. – Ты до сих пор не позволяла нам познакомиться с родственниками Алекса, а теперь хочешь… – я снова проделываю тот же жест, – просто взять и плюхнуть всех в один котел.

Элли краснеет. Непонятно, от смущения или от ярости.

– Это свадьба, а не… то, что ты сказала, – наконец произносит она.

А папа, почесав лохматую бородку, замечает:

– Если хорошенько подумать, свадьба – просто очень формальный и дорогой способ плюхнуться…

– Лайам, – предупреждает мама, но тут же начинает смеяться и добавляет: – Представляешь себе приглашения? «В этот счастливый день наша дочь намерена плюхнуться в объятия такого-то…»

Папа разражается хохотом, а у Алекса слегка подергиваются губы. Элли впивается ногтями себе в ляжки.

Округлив глаза, я указываю пальцем на родителей.

– Видишь? Вот какое бедствие ты навлекаешь на Шотландию. Эти люди – бабушка и дедушка будущего короля.

Мама снова смеется и вытирает глаза:

– Господи, я об этом как-то не подумала. Мой внук будет королем.

– Или королевой, Бесси, мы же за равноправие, – говорит папа и живо интересуется: – А мы тоже получим титулы? Я буду «королевский дедушка»?

Трудно понять, говорит он серьезно или шутит. Папа всегда такой. А Элли сидит прямо и неподвижно, как Снежная королева. Она вот-вот разобьется на тысячу сверкающих кусочков.

Алекс вновь похлопывает ее по коленке и храбро улыбается нам, как, наверное, улыбается очередному сумасшедшему, который подбегает к нему и заявляет, что он и есть настоящий принц Шотландский.

– Мы что-нибудь придумаем, сэр, – говорит он папе и смотрит на меня. – Я понимаю, что в твоей жизни произойдет некоторая перемена, Дэйзи.

Это его фирменный взгляд, предназначенный для бедных страдающих детей в больнице – голова чуть наклонена, брови сдвинуты, синие глаза полны сочувствия.