— Милорд, леди Розалинда… — Клив осекся, невольно усмехнувшись. Приходилось сказать правду — другого выхода не было. — Леди Розалинду не могут найти. Я обшарил весь замок, но ее нигде нет. И лошадь с седлом исчезла из…

— Исчезла?! — Сэр Эдвард вскочил на ноги. Его сдержанное раздражение сменилось гневным недоверием. — Розалинда уехала, не спросив моего дозволения? С кем? И куда?

— Боюсь, она уехала одна… разыскивать Эрика.

На лице лорда Эдварда последовательно отразились сначала ярость, затем страх и наконец растерянность. Когда он тяжело опустился в кресло, не спуская глаз с Клива, тот подошел ближе.

— Милорд, — тихо начал он, оглядев залу, дабы убедиться, что они одни. — У меня есть основания предполагать, что леди Розалинда неравнодушна к Эрику. Меня бы не удивило, если бы она отправилась к нему на помощь.

— К нему на помощь? Да парень уже за много лиг отсюда. Он покинул Стенвуд, прихватив с собой коня, оружие и приличную одежду — гораздо больше того, что имел, когда появился здесь. Он был бы последним глупцом, если бы околачивался поблизости после сегодняшних безобразий.

Клив прикусил губу. Он сам не был уверен, насколько правильна его догадка.

— По-моему, Эрик не уедет отсюда… без леди Розалинды. И пока не сведет счеты с сэром Гилбертом.

Услышав такое, лорд Эдвард выпрямился в кресле и, сузив глаза, пристально уставился на Клива:

— Рассказывай все, что тебе известно, малыш.

С рассветом преследователи снова пустились в погоню, и хотя лорд Эдвард делал все, чтобы не привлекать всеобщего внимания к отсутствию дочери, слишком многие уже шушукались об этом по углам. Весть понеслась из господских покоев в кухню, из кухни — в конюшню, на скотный двор и в оружейные мастерские… и вскоре стало невозможно скрывать правду от рыцарей, которые гостили в Стенвуде. Те из них, кто спокойно покинул бы замок, не придавая ни малейшего значения бегству какого-то буяна, теперь остались, вне себя от гнева: благородную даму посмели похитить из ее собственного дома! Сам лорд Эдвард втайне допускал — хотя и весьма неохотно, — что леди Розалинда сбежала по собственной воле, но позаботился, чтобы ни у кого не возникло и тени подозрения о чем-либо подобном. Когда кони всадников взвихрили копытами пыль на дороге, ведущей за ворота замка, все участники вылазки были едины в убеждении: бродяга, затеявший опасный бой во время рукопашной схватки и затем скрывшийся от погони, каким-то образом умудрился похитить и увезти с собой невинную леди Розалинду. И каждый поклялся, что злодей ответит за это головой.

Клив озабоченно хмурил брови, наблюдая за сборами во дворе замка. Он тоже собирался пуститься на поиски Розалинды и Эрика, не сомневаясь, что они где-то неподалеку. Однако преследователей набралось так много, что Клив начал всерьез опасаться за жизнь Эрика. Он криво усмехнулся: ведь было время — и не так уж давно, — когда его привел бы в восторг бесславный конец подлого Черного Меча. Петля казалась слишком хороша для него. Но теперь все стало намного сложнее: совершенно очевидно, что леди Розалинда любит его, и, судя по всему, Эрик вовсе не такой злодей, каким выглядел поначалу.

Клив прищурился, глядя, как сэр Гилберт садится на коня. Стремясь поскорее возобновить поиски, прерванные накануне с наступлением темноты, разъяренный рыцарь резко дернул повод, развернул коня, послал его вперед и в сопровождении своих людей устремился через двор к воротам, разгоняя по дороге цыплят и собак.

Вот этого человека стоит опасаться, решил про себя юноша. Этот человек не должен найти сбежавших любовников раньше, чем их найдет он сам.

Когда Клив в одиночку выехал из Стенвуд-Касла на коренастой низкорослой лошадке, его не провожали звуки фанфар.