Она молча кивнула.

— Тогда я пошел. Это был очень интересный разговор, мисс Викки. Спасибо моему брату, что он послал сюда вас.

Викки безучастно пожала ему руку.

— Нисколько не сомневаюсь, что вы и за мной наблюдаете, — заметила она сухо. — Интересно, какого рода отчет Криспин дал обо мне?

Хуссейн выглядел искренне удивленным.

— Вы не так поняли мои намерения, — вздохнул он. Потом вдруг широко улыбнулся, и его влажные карие глаза смягчились. — Будьте проще, прошу вас. Не надо так испуганно смотреть. Я не собираюсь отсылать вашего мистера Дэя первым же самолетом в Англию. Просто я хочу определить, что он собой представляет.

Но его слова не рассеяли чувство неловкости, оставшееся у Викки. Она не сомневалась, что Хуссейн их обоих внимательно изучает и что Криспина необходимо предупредить. Криспин, со своим легкомыслием, внезапной одержимостью работой и долгими приступами безделья, мог быть особенно уязвимым.

Викки охватило чувство облегчения, когда Хуссейн, попрощавшись, пошел к выходу. Внешне он действительно напоминал своего кузена Али, но по характеру был совсем другим человеком. Он был жестче и более строго подходил к людям, хотя Викки самой вряд ли стоило опасаться его. Ее беспокоил Криспин.

Умм-Яхья радовалась предстоящей поездке.

— Георгиос тоже поедет, — сказала она Викки. — Мы устроим пикник и по дороге навестим могилу моей матушки. Сегодня ведь четверг, — добавила она, — и моя сестра, возможно, тоже будет там.

Викки помогла ей приготовить закуску — немного слегка приправленного специями мяса, хлеб и местное вино, легкое и приятное. Затем упаковали все это в корзину, которую следовало положить Адаму в машину, когда тот подъедет.

— Какая жалость, что дети в школе, — вздохнула Умм-Яхья. Она предпочла бы держать всю семью подле себя и была склонна думать, что обучение Теклы лишь пустая трата денег, хотя саму ее посылали учиться в Англию. — Девочки должны знать другие вещи, — пояснила она. — А где Текле лучше узнать, как вести дом, если не от меня? — Умм-Яхья вздохнула еще раз, словно оставляла детей не на несколько коротких часов, а на целую вечность.

Вскоре появился Адам. У него был большой американский автомобиль, удобный для загородных поездок, но практически бесполезный на узких улочках старого Дамаска. Осторожно припарковав машину, занявшую большую часть улицы, Адам посигналил, поторапливая семейство. Георгиос, сияя, уселся на переднее сиденье, а Умм-Яхья и Викки забрались на заднее, неся с собой продукты, коврики и все, что казалось нужным для поездки.

— Нам придется подъехать к магазину, — сказал Адам. — Надо взять коробки под розы.

Викки облегченно вздохнула. Ей не хотелось самой просить его ехать этим путем, а ведь ей нужно было поговорить с Криспином сегодня же.

Адам ехал, пока было возможно, но у так называемых Вторых Римских ворот дорога сузилась до невозможности, и он остановил машину.

— Быстрей будет пойти пешком, — сказал он, выходя из машины.

Викки выскочила следом и безапелляционно заявила:

— Я иду с вами.

Ничего не говоря, Адам пропустил ее вперед. Они быстро направились вниз по узким улицам, задержавшись лишь перед продавцом шербета, призывавшим прохожих отведать его освежающего душу напитка.

В магазине Хуссейн уже приготовил для них специальные коробки. Викки увидела Криспина и улыбнулась ему.

— Как ты провел ночь? — спросила она.

Он поморщился:

— Все еще не могу разогнуться. А ты?

Викки внимательно смотрела на него.