— Сэр рыцарь, я… Моя госпожа хочет поговорить с вами, — тихо сказала Констанс.

Гуннар нахмурился, и пальцы его сжали рукоятку меча.

— А сама она не могла прийти? — спросил он. Его голос звучал очень тихо и совсем не походил на рык чудовища.

Констанс покачала головой:

— Нет, она сейчас… не может.

Олафсон вздохнул, в его вздохе были грусть и печаль. Да, это был вздох человека, потерявшего всякую надежду.

Констанс смотрела на него с искренним удивлением. Ну разве бессердечный монстр может так вздыхать? И разве не видела она, как он спас ребенка от неминуемой гибели, когда все вокруг стояли, не в силах пошевелиться от ужаса. И она прекрасно видела, какую доброту проявлял он по отношению к глупеньким служанкам, таращившимся на него во время каждой трапезы? А как он смотрел на леди Розу! Он ведь смотрел на нее с восхищением. Да-да, в его взгляде была не только похоть.

Нет, этот человек не злодей! Она была права с самого начала.

Констанс осмелилась наконец взглянуть в голубые глаза викинга.

— Она ненавидит меня, не так? — спросил Гуннар с улыбкой, и Констанс увидела, что и в улыбке его были грусть и печаль.

— Ну… да, сэр рыцарь.

— Но я ведь когда-то просил ее, чтобы она мне доверилась…

— Моей госпоже не так-то просто довериться мужчине. Ее опыт общения с мужчинами не всегда был… приятным.

И все же Гуннара обидело недоверие Розы — Констанс чувствовала это. Он хотел, чтобы Роза отбросила все сомнения и поверила его слову, чтобы рискнула и все-таки поверила. Но как ему поверить? Ведь госпожа знакома с этим человеком всего неделю!

Должно быть, Гуннар заметил изумление в глазах служанки. Скрестив на груди руки, он спросил:

— Леди Констанс, помните, что вы сказали мне, когда я пришел в спальню Розы?

Констанс мысленно перенеслась в ту ночь, когда она открыла викингу дверь хозяйской спальни. Вспомнила выражение его пылавших глаз. Роза с Гуннаром сразу же забыли о ней, и она поспешно выскользнула за дверь, перед этим шепнув викингу на ухо…

— Да, помню, — ответила Констанс. — Я сказала: «Откройте для нее свое сердце». — Она невольно поежилась под взглядом викинга и добавила: — А у моей госпожи очень доброе сердце, сэр рыцарь. Знаете, в тот момент мне показалось, что вы можете причинить ей боль. И я хотела, чтобы вы были честны с ней, чтобы показали, что ей нечего бояться, если и она будет честна с вами.

И вновь на губах Гуннара появилась все та же печальная улыбка.

— Непросто открыть свое сердце, когда это может кому-то стоить жизни, — проговорил он со вздохом.

— Да, я понимаю, — кивнула Констанс. — Я отнюдь не глупа. И я знаю, что вы делаете свое дело, каким бы оно ни было. Но моей госпоже нелегко будет снова вам довериться. Возможно даже, этого не произойдет никогда. У нее доброе сердце, но она очень упрямая.

Тут Гуннар вновь улыбнулся, и Констанс улыбнулась ему в ответ.

— Да, у моей Розы, как и у цветка, именем которого ее назвали, есть шипы, — продолжала служанка. — И вам следует с этим считаться.

Тут Гуннар вдруг посмотрел куда-то поверх ее головы и тут же помрачнел. Обернувшись, Констанс увидела сэра Арно с кружкой эля в руке.

— Можете сделать вид, что боитесь меня? — тихо спросил Гуннар Олафсон, сурово взглянув на Констанс. Сейчас у него был такой вид, словно он собирался ее поколотить.

Констанс едва заметно кивнула.

— Тогда начинайте. — Яростно сверкая глазами, Гуннар наклонился к самому лицу Констанс. — Убирайся прочь с дороги, старая ведьма! — Грубо оттолкнув женщину, он вышел из зала и направился к лестнице.