На Южной веранде

— Достали эти хозяйки противные, — пожаловалась Кукла приветливо светящемуся ноутбуку, — как наладились с утра орать, так и продолжают, у-у-у-у-у. Ы-ы-ы-ы-ы-ы. Рыдают еще! Разными голосами. Ревут белугами. Кричат мандрагорами. Как будто бы я не знаю, что..

Кукла аккуратно, стараясь не запутаться по общей своей рассеянности в компьютеровых проводах, слезла с пышной кровати.

Мрачно оглядела себя в зеркало. Волосы были свиты в лоснящийся тяжелый пучок, горделиво оттягивающий голову немного назад.

На сегодня у Куклы была запланирована акция величайшей важности — Первый Выход в новом платье с Открытой Спиной. Бледно-синее в некрупный коричневый горох платье игриво подмигивало каждою горошинкой и призывало надеть себя немедленно.

Кукла устала сопротивляться и нырнула в нежные шелковые объятья. Открытая Спина была выше всяких похвал, ноги соответствовали настроению, а настроение было бодрым. Позастывая в затейливых позах перед молчаливым зеркалом, Кукла вновь прильнула к монитору, уже нарядная, гороховая. Открыла папку с говорящим названием «музыка». Через положенное время узнаваемо запел Высоцкий. Музыкальные вкусы Куклы были незыблемы с пятого класса школы, когда серебристо-голубой катушечный магнитофон «Грюндиг» с многообещающим шуршанием подарил ей кумира.

«Здесь вам не равнина, здесь климат иной, идут лавины одна за одной, и здесь за камнепадом ревет камнепад, и можно свернуть, обрыв обогнуть, но мы выбираем трудный путь, опасный, как военная тропа…»

Кукла вздохнула. Помимо всего прочего, песни Высоцкого обладали фантастическими способностями предельно соответствовать моменту.

«Кто здесь не бывал, кто не рисковал, тот сам себя не испытал, пусть даже внизу он звезды хватал с небес, внизу не встретишь, как не тянись, за всю свою красивую жизнь десятой доли таких красот и чудес…» Вот и новый Куклин приятель Кот любил рисковать. Сплавлялись они как-то на байдарках. На Алтае. По реке Башкаус. Сложность Башкауса казалась фантастической, да таковой и являлась. Кукла прикрыла прохладной ладонью глаза. Так просто увидеть. Ввергающие в ужас ущелья — крутые, многокилометровые каскады с бурным течением. Она была отзывчива и впечатлительна.

Крайне негостепреимные берега — скальные стены цвета мокрого асфальта и хаотично возникающие коварные осыпи такой же окраски. В Саратонском каньоне, кульминации Верхнего Башкауса, произошел переворот, стоивший группе славы первых покорителей опасной реки, а Коту пятидесяти трех сантиметров — левой ноги до колена.

«Нет алых роз и траурных лент и не похож на монумент тот камень, что покой тебе подарил, как вечным огнем сверкает днем вершина изумрудным льдом, которую ты так и не покорил…»

Кукла отняла руку от сухих глаз. Прохладно улыбнулась.

Река Башкаус, теперешняя хозяйка пятидесяти трех Котовских сантиметров, не взята до сих пор. Кот как раз недавно интересовался. Кукла приложила прохладные пальцы к горящим щекам. Разные досадные недоразумения мешают приступить к задуманному Делу. Они готовились так долго. И все сорвется? Кукла раздраженно сморщила чуть вздернутый нос. Она не допустит этого.

«Мы рубим ступени, ни шагу назад, и от напряженья колени дрожат, и сердце готово к вершине бежать из груди, весь мир на ладони, ты счастлив и нем, и только немного завидуешь тем — другим, у которых вершины еще впереди…»

Кукла несколько раз сжала-разжала пальцы и нацелилась на клавиатуру. Рубить ступени.

Человек, прекрасно понимающий по-русски, надеюсь, ты не считаешь безногого героя чем-то неуместным, не сказать — плагиатом с Бориса Полевого и Виктора Пелевина? Обещаю, барыню безногий герой танцевать не будет.

Пилотировать «Лa-фюнф» тоже…

* * *

Марго особенно не была похожа на своих сестер, особенно не была похожа на свою пузырящуюся гневом мать, и особенно не была похожа на своего отца, про которого нельзя говорить никогда.