Внимательнейшим образом изучив Ваше прошение и ходатайство за Вас г-на Грачёва А. Г., сим письмом уведомляю, что Вы приняты на службу во Второе отделение жандармерии (с сохранением воинского чина) в должности чиновника по следственному делу.

В соответствии с назначенной должностью Вам положено жалованье в 40 рублей в месяц, а также: бесплатный форменный мундир со знаками отличия и казённая квартира (если таковые потребуются).

… апреля сего года Вам надлежит явиться во Второе отделение жандармского корпуса, что по улице Воздвиженка, под начало полковника г-на Эйлера П. Х.

Граф Цукато Николай Егорович».

Полянский, не веря собственным глазам, перечитал письмо несколько раз.

– Господи! – повернулся он к образам и снова пал на колени. – Как благодарить мне Тебя, что услышал мои стенания?! И жалованье в сорок рублей… и казённая квартира… Господи! Обещаю! Всех мерзавцев переловлю! Проявлю ради Тебя усердие!..

Предъявив казённое письмо, подписанное самим господином Цукато, он без излишней волокиты попал на приём к начальнику – Павлу Христофоровичу Эйлеру.

Кабинет полковника был достаточно просторным. Сам он сидел за огромным столом, заваленным различными бумагами; напротив, за крошечными столиками, разместились два писаря. Полянский удивился: как писари умудряются работать, когда на их столах, если здесь вообще уместно это слово, умещаются лишь лист бумаги да чернильница?

Господин Эйлер внимательно прочитал письмо, предоставленное визитёром.

– Что ж… Прекрасно. Стало быть, в нашем ведомстве пополнение. Дворянин, поручик… Да, да, припоминаю, – оторвался наконец Павел Христофорович от казённой бумаги. – Итак! Мундир можете получить через два-три дня… Далее… По поводу квартиры… – он вопросительно посмотрел на Полянского.

Алексей Фёдорович с готовностью закивал:

– Если это возможно, господин полковник.

– Я предпочитаю, чтобы меня называли по имени-отчеству, – заметил тот.

Полянский тотчас поправился:

– Если возможно, Павел Христофорович.

– Вот и славно… Конечно, возможно. Тогда вам надо будет подойти к Яковлеву, он в нашем корпусе подобными делами заведует. Кстати! – полковник снова смерил взглядом Полянского, мгновенно отметив бедственное положение поручика. – Может быть, вам выписать подъёмных в счёт жалованья? Скажем, рублей эдак пятнадцать?..

От названной суммы у Полянского закружилась голова, он растерялся и засмущался.

– Понятно, – заключил господин Эйлер. – Жабин! – обратился он к одному из писарей. – Составь-ка бумажку на получение Полянским Алексеем Фёдоровичем подъёмных в размере пятнадцати рублей. А я подпишу…

Бесцветный Жабин начал быстро карябать пером лист бумаги, и через несколько минут составленный по всей форме документ лежал уже на столе Эйлера. Полковник оставил небрежный росчерк.

– Жабин, проводи теперь господина Полянского к Яковлеву, помоги уладить все формальности с квартирой. Затем, – перевёл он взгляд на новоиспечённого чиновника по следственным делам, – прошу на рабочее место! Надо вникать, дорогой мой Алексей Фёдорович… Дел, сами понимаете, по горло! Обстановка в Москве сложилась весьма неблагоприятная, всякой уголовной нечисти развелось немерено… Слышали, что ограблен дом известной певицы Марии Финдер? Украли все её украшения, наряды… И, главное, никто ничего не видел и не слышал! Сама же певица в это время выступала в ресторане «Яр».