Сорквик прибыл в Институт Жизни ровно в одиннадцать тридцать и прилетел на открытом, золотистом флайере, также изготовленном на Галане, но уже в городе Тернигоре, в котором Микки построил первый авиационный завод. На капоте элегантного, спортивного флайера была видна эмблема, белоснежный скакун вставший на дыбы на фоне фиолетового рыцарского щита. Он даже назвал эту модель "Гилерон", в честь знаменитого племенного жеребца, победителя многих скачек. Что же, его творение было ничуть не менее стремительным и Борн Ринвал, любивший летать на флайерах, сразу же загорелся идеей завести себе точно такой же, разумеется, авиационный завод, а не флайер.

Император прибыл, как всегда, в сопровождении пяти своих очаровательных телохранительниц, но был одет в этот день отнюдь не по-императорски, а в обыкновенные лёгкие брюки бежевого цвета, кремовую рубашку с короткими рукавами и спортивные туфли. А-девушки в своих лёгких летних платьицах и те выглядели куда наряднее, хотя под платьицами и проглядывались набедренные кобуры с ручными бластерами. Посадив скоростную машину буквально в трёх шагах от губернатора, император, весело сверкнув глазами, легко выпрыгнул из флайера и, подбежав к Борну, сначала потряс его руками за плечи, а потом крепко обнял и сказал с улыбкой:

– Бо, дружище, чем же я смогу тебе отплатить за всё. Парень, ты просто не знаешь, какой ты у нас молодчина. – Увидев позади Борна Ринвала юношу и девушку, он спросил – А это твои ребята, Бо? Познакомь нас, старина, ты ведь держишь их взаперти.

– Сорки, познакомься, это Тефалдир и Анитайон. – Сказал Борн, жестом подзывая своих а-детей – Извини, но остальные наши ребята заняты. К нас ведь сегодня обычный рабочий день, хотя сегодня и день пантир.

К полному удивлению Тефалдира и Анитайон, император встал перед а-девушкой на одно колено и, быстро сложив пальцы в клятвенный замок искреннего восхищения невестой клана, поцеловал ей руки. А-девушка, которой было не в диковинку получать такие знаки от черных рыцарей, сайнт-магистров Раймура Озалиса и его самого, машинально коснулась пальцами лба императора и испуганно отдёрнула руку. Сорквик встал и с насмешливой улыбкой поинтересовался:

– Что, обожгла пальчики, Анита? Если бы ты чаще бывала во дворце, где тебя ждут, как родную, ты бы знала, моя девочка, что твой дед вовсе никакая не вредина. – Подойдя к Тефалдиру, Сорквик и его обнял, как родного и, потрепав по вихрам, воскликнул – Теффи, мальчик мой, ну, нельзя же заниматься одной только наукой, и уж если не Бо, так хоть ты привози в Роант своих братьев и сестёр. Поверь, временами мне бывает так тоскливо сидеть одному в библиотеке. Ведь ближе вас у меня нет никого на свете, ребятишки мои родные. Нет, я наверное всё-таки издам указ, чтобы хоть раз в месяц вы навещали своего старика. Ну, а теперь ведите меня в ваш институт и показывайте всё. Мне очень хочется узнать, когда мы увидим второй галанский реаниматор. Кстати, почему его назвали Парацельсом?

Анитайон, окончательно осмелела и, схватив Сорквика за руку, потащила его к большому открытому кару-антиграву, парившему неподалёку за пышными кустами ролинов. Тефалдир, обогнав их, занял место водителя, а император и его сестра сели рядом с ним. Очаровательные спутницы императора заняли места в последних двух рядах экскурсионного кара, а потому Борну ничего не оставалось делать, как сидеть одному позади Сорквика. Теребя деда за руку, Анитайон принялась тараторить:

– Дедуля, Парацельсом а-реаниматор назвал дедушка Микки, хотя его отец Дан Торнет.