Веридор открыл глаза, улыбнулся и хитро подмигнул ему, как бы хваля за сообразительность. Минут через пять рядом с Велиментом в воздухе появился Раймур, в каких-то тридцать секунд подготовил себе посадочную площадку, приземлился и тихим шепотом сообщил ему, что он думает об умственных способностях всего того сброда, который тот набрал в огуны к их сардару. Веридор нахмурил брови и бывший сайнт-арланар тотчас пристыженно умолк. Вслед за Раймуром прилетели Ронбальд и Жано Коррель, а затем народ повалил толпами. Каждый сам готовил себе площадку и вскоре весь пустырь был усыпан не щебнем, а мелко истолченным камнем, сидеть на котором было не намного удобнее. Всё это время Веридор Мерк сидел молча и с закрытыми глазами. Когда все, наконец, расселись, он открыл глаза и сказал громким голосом:

– Я рад огуны, что вы собрались так быстро.

Принц Тефалд сидевший неподалеку от Велимента, тотчас воскликнул, подбрасывая на ладони пригоршню камешков:

– Верди, старина, ты не очень-то ценишь своих огунов. Я, честно говоря, ожидал от тебя чего-то большего.

Не глядя на принца, Веридор лениво шевельнул рукой, словно отогнал от себя какое-то назойливое насекомое. Однако, от этого, в общем-то невинного, жеста всех огунов буквально опрокинуло на спину мощным и очень болезненным ударом. У них, к счастью, хватило благоразумия никак не реагировать на это наказание и они молча заняли свои места, хотя кое у кого потекла кровь из носа и даже из ушей. Только то, что все они были великолепно накручены, сохранило большинству из них жизнь, так как обычный человек, даже если это и был громадный галанец, не в состоянии выдержать такой удар. Когда все заняли вертикальное положение и малость пришли в себя, голос Веридора буквально загрохотал:

– Вы все толпа глупых, изнеженных, самолюбивых и ни на что не годных болванов, раз пришли сюда только за тем, чтобы докучать мне всяческими глупостями. Запомните, я ваш сардар, а не заботливая нянька, чтобы утирать вам сопли и укладывать в тёплую постельку. С этой минуты во всём, что не касается вашего обучения, вы будете предоставлены самим себе и мне плевать на то, как будет устроен ваш быт. Все вы взрослые люди и потому должны сами заботиться о всякого рода мелочах, делающих вашу жизнь в этом месте хотя бы сносной. Для тех, кто не согласен с такой постановкой вопроса, у меня есть только одно средство, – я могу безболезненно лишить такого типа жизни, засунуть его труп в морозильник и затем через два года сунуть его в реаниматор прежде, чем отправить домой, к мамочке. Точно таким же, только уже весьма болезненным, будет и наказание за непослушание. Тупость и скудоумие, при наличии рвения к учёбе и полной сосредоточенности, я прощу каждому. То место, где вы сейчас находитесь, называется римонай и оно не предназначено для того, чтобы вы задавали мне какие-либо вопросы. На римонае говорю только я, а все остальные должны внимательно меня слушать и запоминать каждое моё слово. На римонай вы будете приходить дважды в сутки, – утром после завтрака и вечером после ужина. В любом другом месте учебного лагеря-торнея вы можете обратиться ко мне с любым вопросом и если он будет задан мне уважительным тоном и по делу, то я, возможно, захочу дать на него ответ. Обращаясь ко мне вы должны сначала поклониться, а потом сказать: – "Яган или сардар".