К берегу лепились многочисленные рыбацкие деревушки. К западу от города плато смыкалось с подножием Вардарских гор, белые вершины которых виднелись вдалеке. Горы тянулись в южном направлении на сотни лиг, а затем поворачивали на восток – огромным хребтом, напоминавшим хвост мифического чудовища. Именно отсюда много столетий назад и пришли первые Кевлерены. Они двинулись одновременно на север и юг, безжалостно истребляя всех, кто пытался встать у них на пути. Кевлерены объединяли племена и основывали города. Города превращались ими в княжества, княжества – в государства, и наконец, государства, расположенные к северу от гор, – в империю. Гэлис вздохнула. Остановятся ли на этом Кевлерены или же они найдут новый способ дальнейшего укрепления империи? Если кто-нибудь и определит пути развития Хамилая, то это должен сделать кто-то вроде нее самой. В конце концов, она стратег, чья задача – смотреть в будущее и предсказывать развитие событий.

Гэлис невольно рассмеялась. Она не настолько глупа, чтобы предугадывать будущее государства, не говоря уже о судьбе Кевлеренов. Любой стратег отлично знает: чем дальше заглядываешь вперед, тем более запутанными становятся возможные повороты событий.

И все же вопрос о будущем империи, не давал ей покоя, особенно с тех пор, как она убедилась, что цель экспедиции Мэддина Кевлерена вовсе не Каел. Не является ли это следующим шагом в создании чего-то еще более могущественного, чем Хамилай в нынешнем его виде? Или империя всего лишь безмятежно потягивается, как великан после векового сна, чтобы раскинуть руки как можно шире, а затем схватить то, что находится в пределах досягаемости? Несомненно, существует некий предел, дальше которого не сможет расширяться даже огромная Хамилайская империя. Чем обширнее территория государства, тем больше появляется проблем, тем труднее держать ситуацию под контролем. Впрочем, можно ли говорить об этом уверенно? Поскольку за всю историю планеты не существовало более обширного государства, чем Хамилайская империя, то кто знает, каких размеров она может достичь… Действительно ли существуют какие-то пределы имперского величия?

В связи с этим сразу же возникает вопрос о Кевлеренах. Как далеко распространяется их могущество? Насколько они способны контролировать Сефид?

Впрочем, быть может, стоит спросить: а контролируют ли они его вообще? Или просто нашли способ использовать какую-то дырку в мироздании – подобно тому, как старатели разрабатывают случайно найденную золотоносную жилу?..

Однажды Гэлис спросила Китайру, в чем истинная суть магии. Та привела в ответ такое сравнение: ты находишься в хрупкой лодочке посередине огромного океана и чашкой зачерпываешь немного воды. Китайра была уверена в том, что использует нечто могущественное, но абсолютно непостижимое и неподвластное разуму.

– А Кевлерены чувствуют то же самое? – поинтересовалась Гэлис.

Китайра пожала плечами. Людям, способным прикасаться к магии, удается очень немногое – например, вылечить головную боль, – однако даже такое несложное дело требует массы усилий. Она считала, что грамматистам доступен лишь незначительный избыток энергии, который оставался от жертвоприношений, осуществляемых Кевлеренами.

– Совсем другое дело – Кевлерены, – добавила Китайра, понизив голос. – Они обладают врожденной способностью пользоваться магией в чистом виде, тем самым получая безграничную власть над окружающим миром. Через Обладание и жертвоприношения они могут достигать многого… Образно говоря, мы, грамматисты, лишь окунаем кончики пальцев в океан магии, а Кевлерены ныряют в него с головой. Разве нам понять, что они при этом чувствуют?

И Китайра рассмеялась, словно речь шла о каких-то пустяках. Мысли о подруге неизменно вызывали у Гэлис хорошее настроение.